Но сегодня они станут твоей защитой и связью с моим опытом. Надень их, сын, возьми мой меч, и пусть они будут твоими защитниками на этом опасном пути.
Охренеть! Смотрю на все это, а у самого слов нет. Мой настоящий батя никогда не скупился на подарки, но все они хоть и были дорогостоящими, только по-настоящему для него ничего не значили. Не было в них и сотой доли этой отцовской любви и заботы.
Облачившись в доспехи, я ощущаю их тяжесть, мощь, небывалую энергию и связь с прошлым этого мужчины, которого называю отцом.
— Благодарю тебя, — склоняю перед ним голову, позволяя обнять себя на прощание. — Я буду носить их с почтением.
— Милош, постой, — тормозит он меня в последний момент, будто долго не может решиться, стоит ли вообще говорить об этом. Еще и на шепот отчего-то переходит. — Я никогда не просил бы, но у твоей матери вся родня осталась на том берегу, и она все еще не теряет надежды. Это сводит ее с ума. Говорят, в Сумрачном лесу могут скрываться ключи к разгадке проклятья тумана. Возможно, все это лишь людские бредни…
— Я услышал тебя, отец. Я постараюсь вернуться с ответами.
Глава 16.2
Дорога Киана
ЕГОР
Увидев меня в боевых доспехах и с отцовским мечом, эльфы меняются в лицах. Да, парни, это вам не голозадый и растрепанный оборотень, выскочивший из леса. Мы тут, если захотим, тоже на что-то годны! Ради такого дела Ратмир меня даже причесаться заставил. Жаль только, его крутым мечом я пользоваться не умею, но эльфам знать об этом совсем не обязательно.
Перед уходом настоятельно прошу отца передать Добрушу, куда я отправился. Надеюсь, мелкому хватит ума сообщить об этом Лере, чтобы она не волновалась.
Двое эльфов, включая верховного, седлают коней, третий, который помоложе, управляет запряженной телегой с мешками, полными муки. Рядом с ним я и устраиваюсь.
— Зефириус, — представляется он, едва мы под покровом ночи отъезжаем от «Пропади пропадом». Знать бы еще, сколько мне предстоит колесить в этой ушастой компании?
— Рад знакомству, — с тоской оглядываюсь в сторону леса, где в доме на болотах осталась моя Лерка.
— Что, оборотень, никогда до этого родной дом не покидал? — то ли насмехается, то ли пытается меня поддержать.
Где-то в душе хочется ответить этому Мармеладусу, или как его там, что он не прав, и я не боюсь покинуть «родной дом». Он ведь и не родной мне вовсе. Но доказывать что-то, а уж тем более выдавать себя мне хочется меньше всего.
Интуиция нашептывает, что простым это приключение с темными эльфами не будет. Но несмотря на все предостережения отца, что-то магическое и загадочное в их личностях меня определенно цепляет.
Зеленый дол, казавшийся до этого с вершины холма у подножия леса не таким и большим, сейчас тянется невыносимо долго. Лишь ближе к рассвету мы с эльфами въезжаем в Сумрачный лес. Они торопятся, подгоняют коней, будто опасаются прямого солнечного света. Мне хочется спросить Зефириуса, прав ли я в своих догадках, но он всем видом дает понять, что сейчас для расспросов не самое подходящее время.
Лишь оказавшись под кронами деревьев-великанов, которые смыкаются настолько плотно, что пропускают лишь немногочисленные лучи рассеянного света, создавая особую жутковатую атмосферу, эльфы сбавляют скорость.
— Это и есть дорога Киана? — вспоминаю я сказку, услышанную от старухи-ведуньи.
— Она самая, — на полном серьезе подтверждает немногословный и суровый эльф.
Сейчас, при дневном свете, я подмечаю, что Зефириус внешне не многим старше меня, при этом выглядит он изящно и даже благородно. Длинные темные волосы заплетены в сложную косу, а его светлая кожа, не привыкшая к солнечному свету, и сама будто источает свечение.
— Долго нам ехать до вашего поселения?
— Скажи еще «деревни», — подтрунивает надо мной эльф. — Мы живем здесь с таких древних времен, когда еще нога человека не ступала на эти земли, и успели отстроить величественные города. Ты таких точно никогда не видел.
— И где же он, этот ваш город? Вот пики белокаменного замка короля Эдвина даже из тумана видны, — нарочно подливаю масла в огонь, в надежде его разговорить.
Зефириус берет паузу. Даже интересно, это конкретно он такой тормозной, или все эльфы никуда не торопятся? Но я-то тороплюсь. Мне бы к Лерке поскорее вернуться, а по-хорошему, и домой по следам ее магической паутины.
— Наш город скрыт от посторонних глаз в глубине Сумеречного леса.
— Как скрыт? Чем? — не отстаю я.
— Магией тьмы, конечно. Нас же не просто так называют Темными?
— И чем она так хороша, эта ваша магия тьмы, что вы променяли на нее свет солнца?
— Ее сила очень велика, но ты вряд ли способен это понять, — звучит с нотами снисходительности.
— А ты расскажи, может, и я пойму.
Ответ снова приходит нескоро, будто у этого парня конкретно подвисает операционка.
— Магия тьмы позволяет нам создавать иллюзии, управлять тенью и насылать проклятия на наших врагов, — наконец оживает он. — Верховные эльфы также обладают силой управления природными стихиями и способны сплести тьму вокруг нас, чтобы защитить город от незваных гостей.
— Как удобно. А проклятие тумана, случайно не ваших рук дело? — как-то само собой срывается с языка.
Услышав это, мой собеседник становится в разы серьезнее, но это еще не все. Его выразительные голубые глаза наливаются тьмой, будто это уже не Зефириус, а она сама смотрит на меня из бездны и дает ответ.
— Знай свое место, оборотень, если хочешь остаться гостем в этом лесу, а не россыпью костей под деревом! Магия тьмы не прощает ошибок, не смей тревожить ее покой, — говорит он не своим голосом, словно демон в парня вселился, и меня пробирает до мурашек от таких предостережений.
Я замолкаю. Да и что тут сказать? И так услышал достаточно. Будь они ни при чем, тогда и опасаться было бы нечего. А если велит помалкивать, вывод напрашивается один: эти самые эльфы туман и напустили. Вопрос только зачем, и как теперь от этого тумана избавиться?
В какой-то момент всадники, а за ними и мы с Зефириусом сворачиваем прямиком в чащу леса, где телега явно не проедет.
— Эй, эй! Парни, вы куда? Мы же там застрянем.
Эльфы не сбавляют скорости, направляясь прямиком к огромным деревьям. Я даже голову по инерции руками закрываю, чтобы в ствол не впечататься. А потом… Потом мы просто проезжаем сквозь них, как если бы это была очень натуралистичная голограмма.
«Вот вам и мастера иллюзий в действии», —
