пришлось немало.
— Ну так вот… Черт меня попутал подстрелить лошадь Лувсанпэрэнлэя. Ты не подумай, в самого хозяина я, конечно, не метился. Но, сам понимаешь, мог свободно в него угодить. Так что осудили меня за дело. Пришлось, как вы оба знаете, отбыть из отчего дома на трудовое перевоспитание. Работу мне дали на одной очень крупной стройке. Размах, я вам скажу, потрясающий — отродясь не видел такого скопища машин и механизмов: одни кирпич и раствор подвозят, другие поднимают их на высоту нескольких этажей. У меня с непривычки голова кругом пошла. Стал я сперва подносчиком кирпича. Забрался на высоту, а думы все об одном — как бы с этой высоты вниз не грохнуться. Старался на землю не смотреть. Принимаю, помнится, кирпич, передаю его мастеру, ведущему кладку, глаза закрываю — страшно! Один раз осмелел было, глянул вниз, и впрямь чуть не загремел. Первое время усталость так и гнула меня к земле, руки, как твои сейчас, все в волдырях да в ссадинах были. К тому же по дому скучал, ох как скучал!.. По ночам снилось мне степное приволье, наши с тобой выезды верхом… А через неделю сбежал со стройки парнишка один, его со мной вместе прислали и на работу ставили. Я сперва ему позавидовал. А потом стало нам известно, что он заблудился, долго пролежал на снегу, схватил воспаление легких, и, когда пришла помощь, было уже поздно. Очень я тогда горевал о нем, да и сейчас жалею: глупо у парня все получилось. Однако с того дня стал и я о побеге мечтать. Приятелю не повезло, а мне повезет, думал я. Ждал удобного момента. Только момент этот все не наступал. Время шло, и как-то незаметно, день за днем, начал я привыкать к стройке, к новым людям, к деловому ритму жизни. Мало того, однажды с удивлением обнаружил — нравятся мне новые мои обязанности. Появилась уверенность, что делаю полезное людям дело. Кожа на руках затвердела, мышцы стали силой наливаться. А вскоре доверили мне самостоятельно кладку выводить. Тут у меня и подавно словно крылья за спиной расти начали. Сам посуди — мы с бригадой за несколько дней возводили целый этаж. Однажды поднял я мешок с песком и вдруг обнаружил, что могу без особого труда закинуть его за спину… Появились у меня там и друзья, а добрых знакомых — множество. Мы жилые дома строили. Так вот, новые жильцы часто приглашали нас, строителей, к себе на новоселье или провести с ними вечер запросто, по-дружески. И на почетное место тебя усадят, и перед другими гостями расхвалят… Мне всякий раз за себя стыдно становилось — знали бы эти люди, сколько озорства лежит на моей совести!.. О побеге я больше не помышлял, работа целиком захватила меня. По выходным с нетерпением ждал понедельника, вынужденное безделье утомляло. На моем счету было уже пять строительных специальностей, и меня освободили досрочно. Приглашали на столичную стройку, только я подумал, что самое приятное — это возводить дворцы счастья у себя на родине. И вот я здесь. Да что с тобой, Сумъя? Ты совсем окоченел. Давай немного поборемся.
Приятель, слушавший Чойнроза с унылым видом, вмиг преобразился. Бороться — это он с детства любит.
— Согласен! — живо вскочил на ноги Сумъя. — Только предупреждаю честно: пока тебя тут не было, мне на сомонных соревнованиях присвоили звание «сокола»[5]. Дай в прошлые годы, если помнишь, я над тобой, Чойнроз, всегда верх одерживал.
Сумъя широко расправил плечи — желание покрасоваться перед Ундрах придало ему решимости. Ловким движением схватил он Чойнроза за локти, но, к огромному его удивлению, тот ловко вывернулся, и вот уже шея Сумъи оказалась в железных клещах и стала неотвратимо склоняться к земле.
— Погоди, — тихо взмолился он. — Давай начнем сначала, я не успел хорошенько размяться.
Чойнроз охотно согласился. Но и во второй раз сомонному «соколу» не повезло. Чойнроз в два счета расправился с ним. Хорошо, что не было вокруг зрителей, кроме Ундрах, довольно равнодушно наблюдавшей за схваткой, а то прозвали бы незадачливого «сокола» «любителем езды на животе».
— Ладно, сдаюсь, — добродушно сказал Сумъя, отряхивая снег с дэла. — У тебя стальная хватка. А ну, покажи мускулы!
Чойнроз с готовностью засучил рукав. С восхищением и завистью ощупал Сумъя упругие, налитые силой мышцы.
— Вот это да! Как тебе удалось обзавестись такими?
— Я же тебе сказал — на стройке, — улыбнулся Чойнроз, перематывая свой пояс — Знаете, что я вам обоим посоветую? Возвращайтесь-ка назад, еще не поздно. Лошадь раздобыть — нетрудная задача. Да только по мне — лучше сейчас во всем повиниться. Пройдет немного времени, привыкнете, а у тебя, Сумъя, мышцы не хуже моих станут. Вот тогда мы с тобой и поборемся. Сам себя зауважаешь.
Сумъя задумался.
— Эх, была не была, возвращаемся! — махнул он рукой.
Чойнроз с грустью посмотрел на друга.
— Завидую вам, ребята, у вас есть работа. А вот меня пока никуда не берут.
— Как не берут? — удивились Сумъя и Ундрах. — Рабочих рук всюду не хватает.
— Отказал мне Магнай, секретарь ваш. Да и остальные его поддержали: не место, мол, таким, как Чойнроз, на молодежной стройке. Вот и возвращаюсь домой не солоно хлебавши. Что, не слыхал разве?
Сумъя густо покраснел — забыл, что ли, Чойнроз, что сегодня утром его не было уже на стройке, с ночи еще сбежал… А если бы при нем погнали Чойнроза, неужто не подошел бы он к приятелю, не поддержал бы?
— Ладно, мир не без добрых людей, устроюсь где-нибудь еще. Но обидно, — продолжал Чойнроз, — Магнай опасается моего прошлого. Что ж, моя вина, мне за нее и расплачиваться… Погодите, никак мотор тарахтит. Так и есть — «газик».
Чойнроз выскочил на середину дороги, поднял руку. Машина притормозила.
— Далеко ли до центральной усадьбы объединения «За коммунизм»? — спросил водитель.
— Считайте, что рядом. Возьмите, пожалуйста, попутчиков, им надо поскорее попасть в поселок.
— Повезло вам, у нас есть свободные места. Только твоему коню придется, пожалуй, пешком добираться, — засмеялся водитель.
— Да не обо мне речь. Вот ваши пассажиры, — Чойнроз поманил Сумъю и Ундрах. — Что же вы стоите как вкопанные? Торопитесь, рабочий день давно начался.
— Пошли? — Сумъя посмотрел на Ундрах, медленно поднял с земли свой мешок.
Из кабины выглянул незнакомый человек. У него была густые черные брови, светлая кожа, твердая складка губ. Глаза смотрели внимательно и дружелюбно, но чуточку устало. Человек ободряюще улыбнулся, пригласил:
— Садитесь, молодежь, да поехали.
— Не стесняйтесь, — шепнул Сумъе водитель. — Это секретарь Центрального Комитета ревсомола, человек простой и приветливый, сами убедитесь.
У бедняги Сумъи ноги приросли к
