class="p1">Логика, выработанная за годы работы, подсказывала Лунд стрему быть осмотрительным и терпеливым, уметь выжидать. Человек не сможет бесконечно играть, рано или поздно откроется его истинная суть. С этим приходится часто сталкиваться. Казалось, перед тобой глубоко верующий и во всех отношениях примерный семьянин, и вдруг совершает проступок невообразимый. На днях шестидесятилетний католик зарезал любовника жены, убил трёх соседок и дочь одной из них. Нужно иметь выдержку и терпение. Любой рассматриваемый судом иск требует последовательности и осмотрительности, когда приходится перепроверить кучу фактов, переговорить с множеством свидетелей, и, составляя доводы правых и виноватых, докапываться до истины. Чувство долга и выполнение долга – вещи несовместимые. Определение, разумеется, косвенное.
В ходе дознания с участием сотрудника оперативно-следственного отдела помощник Дей установил, что Питер Тургесен при подписании завещания находился в здравом уме и твёрдой памяти.
– Знаю Тургесена давно, – сказал адвокат, – оказывал ему услуги и подтверждаю: Питер выглядел спокойным и не колебался, подписывая завещание. Он был убеждён, что племянник продолжит дело, а родителям обеспечит достойную старость. Сожалею, что такой человек, как Питер Тургесен, ушёл из жизни, а медицина оказалась бессильной. Он много бы сделал полезного…
Нотариус заявил:
– Тургесен собственной рукой вписал имя Даниеля Сведенборга.
– И никаких сомнений?
– Что вы! Я не удержался и посоветовал не спешить, подумать. На тот свет всегда успеем. Тургесен ответил: «Не хочу валяться на больничной койке и медленно догнивать». – Понизив голос, нотариус добавил: – Выглядел господин Тургесен не таким уж доходягой. Честное слово! Разве только желтизна глаз…
– В Упсальском университете, – рассказывал Дей, – студенты говорят о Сведенборге как о парне отзывчивом, правда, несколько старомодном, кто придерживается строгих правил поведения. Ни одна вещь не возникает беспричинно, считает он, а всё возникает на каком-нибудь основании и в силу необходимости.
Родители Даниеля на вопрос Эмиля Дея заявили в один голос: сын старательный и послушный, не вертопрах.
– К работе дяди проявлял интерес? – спросил Дей.
– Разумеется, интересовался делами Питера! – ответил отец. – Однако не досаждал. Появлялся в офисе дяди лишь по зову. Помогал Даниель охотно, много работал на станции технического обслуживания. Иной раз до полуночи возится в ремонтной зоне. Питер оставался доволен, часто хвалил племянника.
– Знаете, Даниель не любит брать деньги у родителей. Старается зарабатывать, – не утерпела мать похвалить сына. – У Даниеля золотые руки, в машинах разбирается. Снять двигатель и отремонтировать – это для него в радость. Что и ценил Питер.
Это же самое отец с матерью повторили и в разговоре с детективом Лундстремом, когда Гарри с Говардом явились на квартиру.
– Одно время сын возвращался домой обеспокоенный, – сказала женщина. – И беспокойство его усиливалось. Названивал Ингмар. Они о чём-то спорили. После разговора с Ингмаром сын уходил в свою комнату, надолго закрывался. Полагала, что готовится к экзаменам. И не беспокоила…
– Доктор Санджер… Кто такой? – спросил Лундстрем.
– Санджер? Впервые слышу, – ответила мать.
Задал вопрос Гарри не случайно. При осмотре комнаты Даниеля он обнаружил в ящике письменного стола записную книжку. Листая, среди многочисленных пометок, телефонов друзей и подружек, наткнулся на запись, которая заставила насторожиться:
«Доктор Санджер – мой спаситель. ЗОО тысяч евро».
«Акции – Ингмар».
Ингмар… Уж не Ингмар Вебер, любовник Хилеви, о котором рассказывал Говард. Подумав, Лундстрем не стал заниматься выяснением, понимая, что родители Даниеля вполне могли не знать о Вебере и его подружке Хилеви. Гарри собрался уходить, но тут его остановил Сведенборг – старший:
– Вы спросили о Санджере… Вспомнил! Доктор Дэвид Санджер лечил Питера. Поговорите с Даниелем. Сын часто навещал дядю в больнице, знаком с доктором Санджером.
Услышав новость, Лундстрем не высказал интереса. На самом деле Гарри весь напрягся. Доктор Санджер и Даниель не только знакомы друг с другом… Их что-то связывало. И запись в карманной книжке «Доктор Санджер – мой спаситель» не случайна. Доктор оказал молодому Сведенборгу большую услугу, факт. Но спешить нельзя. Истина должна быть обоснована другими предположениями и доказана конкретными фактами, почему дело обстоит так, а не иначе. Ни одно событие в обществе не может проявиться, если оно не подготовлено.
Возле машины Гарри не находил себе места, порывался ехать в больницу, где лечился Питер Тургесен. Но взял себя в руки. Не привык лезть поперёд батьки в пекло, как иногда выражался. Чувствовал, что идёт по верному следу. Запись Даниеля таит в себе какую-то сделку доктора с наследником состояния Питера Тургесена. Сделка потянула на триста тысяч евро. В переводе на шведские кроны – два миллиона семьсот тысяч крон.
Анализируя ситуацию, Лундстрем сделал вывод: Даниель Сведенборг из числа тех молодых людей, которые хорошо понимают нерешительность большинства. Он умеет притворяться добродетельным, хотя сам не верит в добродетель, ставит себя выше других, умнее. Если представится выгодный случай, он не упустит возможность извлечь прибыль, и отступит в тень, с иронией наблюдая со стороны, как ротозеи мечутся в растерянности.
Наверное, причина этому не близорукость родителей, которые из-за чрезмерной любви к единственному сыну упустили время воспитания, и распущенность нравов, вялость гражданского чувства, что делает людей неспособными к моральной строгости. Устранить подобное противоречие сложно, так как нравственные понятия изменяются вместе с переменами в общественной жизни. И тут важно, чтобы мы в своём доверии таким, как Даниель, далеко не заходили, не чувствовали себя слишком самоуверенными и беспечными.
– Дей, – сказал Лундстрем помощнику, – возьми на заметку доктора Санджера. Он лечил Питера, составлял историю его болезни. Но действуй крайне осторожно, не вызови подозрений.
– Понял, шеф, – коротко ответил Эмиль.
– И самое главное. Напоминаю ещё раз: надо срочно провести судебно-медицинскую, а лучше судебно-биологическую экспертизу останков Питера Тургесена.
– Уже занимаемся, шеф. Останки покойного тайно извлечены. Медики наши не подкачают. Вы же их знаете.
– Подозреваете меня, – сказал Даниель Сведенборг с горькой улыбкой. – Понимаю… Но на каком основании? Никого из родственников, кто мог бы претендовать на раздел имущества, у дяди нет. Может, гражданская жена объявилась? Так у неё никаких шансов…
– Мы хотели бы установить истину, – ответил Лундстрем. – И не имеем желания досаждать вам и родителям напрасными догадками, вносить сумятицу и смятение.
– Тем не менее, доставили беспокойство отцу и матери. Их вина в чем?
– Кто прав, а кто виноват – это решит суд. Ясно одно: Питера отправили на тот свет по злому умыслу. Он погиб… Да, погиб. Ему подсунули ложный диагноз, а он поверил и свёл счёты с жизнью.
– И в этом повинен я. Правильно! Я – единственный, кто мог убить дядю. Из желания завладеть его капиталами. Я подсыпал порошок, который вызвал рак печени. Есть неувязочка. Дядя Питер
