class="p1">— Евся… Я привыкну к тебе. Обещаю.
— А что, за девятнадцать лет уже отвыкнуть успела?
— Нет, правда. Это я только сначала испугалась той… на столе. И потом, когда тетка Адона…
— Ага… Придется привыкать, Любонь. Потому что, там, куда мы с тобой едем, маги — на каждом шагу. А за старание тебе вот тогда… — большая бабочка с серебристо-лиловыми крыльями, хлопнув ими прямо перед носом у девушки, вспорхнула и полетела ввысь:
— Красиво, — открыв рот, выдохнула Любоня. — Ой, а чёй-то мы так медленно с тобой едем? Солнце то уже — скоро полдень. Дуля, а ну, пошла! Пошла давай, оказия пятнистая… Евся, держись крепче, а то свалишься у меня за спиной, а я и не замечу. Как потом тебя на дороге искать?
— По крику возмущенному, — в ответ усмехнулась я, однако, руки на мягкой Любониной талии сцепила…
Лес вскоре закончился, и с пологого берега Козочки ощутимо потянуло прохладой с привкусом мокрого песка. А, минуя утоптанный коровами луг, дорога и вовсе взяла влево, нырнув с пригорка сразу на узкий мост. Любоня, как только мы выехали из-за последних деревьев, натянула поводья разогнанной Дули, а за поворотом и вовсе ее остановила. И, выждав немного, спешилась сама, вслед за моим незримым, но, хорошо слышным «съездом» с лошадиного крутого зада. Нет, если я и дальше так поеду, то и ходить тоже так придется… и хорошо, что меня сейчас никто не видит… Хотя…
— Ты его видишь, мага этого? — приложив ладошку ко лбу, наморщила Любоня носик в сторону моста.
— Ага, вижу… Тогда, как и договаривались: давайте, выдвигайтесь потихоньку. Я — рядом, с другого боку. Тишок, удачи…
В жизни простых охранников, с утра до вечера и с вечера до утра, торчащих на продуваемом ветрами мосту между двумя ничем не интересными, лесистыми берегами, развлечений мало. Не больше их и у мага, в чьи обязанности входит просто бдить за тем, чтоб с местного прииска не выносились через обозначенный мост неучтенные драгоценные камушки. По этой самой причине, все трое сейчас откровенно скучали в его пустой середине, облокотившись на перила и ведя меж собой вялую, ни к чему не обязывающую беседу. В жизни водяного беса развлечений, напротив, много. И одно из них — чистая провокация, заведомо обреченная на успех. Так как расстояние от «провокатора» до «жертвы» — безопасное… Почти… Однако, на всплеск мутной воды вблизи моста обе стороны отреагировали одинаково — распахиванием ртов. Хотя, конечно, у беса — пасть:
— Чё вылупились, рожи похмельные?! — расплылся он своей, козлиной физиономией, нагло маневрируя вдоль течения с торчащим мачтой хвостом. — Черта никогда не видали… не зеленого?
— Хобья жуть! Вот гад оборзевший, — даже подпрыгнул один из охранников, вцепившись руками в перила. Второй же, действительно, протер пятерней глаза:
— Мун, да мы ж вчера не вливались… вроде?
И один лишь маг, скоро оправившись от хамства, зло усмехнулся, а потом подкинул в руке небольшой огненный шар, на который бес среагировал моментальным заныриванием. Правда, ненадолго, обозначившись уже под мостом, у одной из опор:
— А сюда домахнуть слабо, урюк косоглазый?! Или продул всю свою магию в кости?.. С моста не послетайте, чучела наряженные! Йё-хо!!! — эхом понеслось по реке, заставив несколько особо впечатлительных крачек вспорхнуть с воды. — На гнилом мосту торчат рожи лошадиные! Подметают сор с моста языками длинными! Йё-хо-хо!!!
А вот такого явного поклепа не смог вынести и прекрасно знающий о бесстыжей бесовской сути маг, подорвавшись с места на берег, быстрее побагровевших блюстителей… И мост опустел окончательно…
Мы с Любоней, уже забегая в подлесок с другой его стороны, еще слыхали отдаленные крики оставленной за нашими спинами жаркой перепалки. А потом, вдруг, обе с подругой остановились:
— Как думаешь, на этот раз все так же «гладко и незаметно» вышло? — проявляясь на фоне старого вяза, выдохнула я.
— А то, — в ответ уверенно заявила Любоня. — Как он их, твой дружок… Только знаешь, Евся… К нему привыкать мне, наверное, дольше придется.
— Не переживай, он нас лишь проводит, а потом — обратно, в заповедник… Рожи лошадиные. Ну, надо же, — обе с подружкой тут же залились мы. Да так, что не заметили выскользнувших с разных сторон от дороги мужчин:
— А занятное это зрелище, — с усмешкой констатировал Хран, смахивая со своих коротких седых волос лесную паутину. — Ему б с артистами выступать — озолотился бы своими стишками.
— Евсения…
— Да, — с вмиг потухшей улыбкой развернулась я к Стахосу.
— У вас все нормально? — внимательно посмотрел он мне в глаза. Да как же нормально то, когда я уже сейчас стою своими ногами на дороге, которую ни разу в жизни еще и в глаза не видала, потому что не заходила так далеко от дома. А дальше будет еще страшнее, потому как впереди — одни неизвестности с опасностями. Или в обратном порядке.
— Да-а.
— Хорошо, — качнул мужчина головой. — Сколько у нас еще форы осталось… времени в запасе?
— Думаю, до вечера Ольбег проспит точно, — задумчиво скосилась я в небо.
— Тогда сейчас к нашим коням. Они — в сторонке, на поляне. Там распределим груз. Любоня заберет к себе свою поклажу, а ты, пока сядешь ко мне. Пошли… Евсения, ты чего? — уже на ходу, развернулся он.
— А как-нибудь… по-другому нельзя?
— Нет, — даже не подумав, отрезал Стах. — Пошли. Вот в Монже купим тебе лошадь и будешь ехать дальше вполне самостоятельно… Если, конечно, умеешь.
— Конечно, умею, — опомнившись, припустила я вслед за мужчиной.
Хотя, все остальное для меня сейчас было новым. И слово это, «путешествие» всегда рифмовалось в голове либо с «происшествием» либо с «концом света»… Второе совсем не в рифму, конечно. А сам принцип выбора нашего пути?.. Сначала Хран с пристрастием допросил меня на предмет: «Куда бы я направилась, если б дала дёру в одиночестве?», а потом, крякнул удовлетворенно и произнес: «Понятно. Значит нам — строго на север, а потом — по прямой на запад». То есть, совершенно в противоположную сторону. Зачем тогда вообще было спрашивать?.. А еще давила на сердце разлука с Адоной. И хоть нянька моя крепилась до последнего и пыталась даже улыбаться, мы с ней обе понимали, что, возможно, видимся в жизни в последний раз:
— Евся, ведь ты б все равно из этого леса ушла, рано или поздно: с Лехом этим, горемычным или с… другим мужчиной.
— Да почему? — упрямо заныла тогда я.
— Да потому что ты — не лесной дух. Ты — хранительница. А хранительнице нужен не только свой лес, но еще и свой дом
