кинулся к окну, намереваясь покинуть аварийное строение. Снаружи, утопая по колено в грязи, стояли его родители. Евсеев-старший, в своей уличной одежде, в которой обычно вел безмятежную деревенскую жизнь, смотрел в пустоту. Мать, в домашней одежде, улыбалась с закрытыми глазами, будто слышала некую мелодию.
А позади, в дали, отравленной кровавыми сумерками и туманом, вышагивала исполинская фигура. Движения ее были медленными. Багровые огни глаз не отрывались от человека, застрявшего в пустом доме. Кошмар душил.
Назар закричал, но, к собственному ужасу, так и не проснулся. Он отошел от окна, беззвучно зовя на помощь. И только тогда обнаружил, что в гостиной появился еще кто-то.
У невесть откуда взявшегося телевизора сидел двойник Назара в серой водолазке. Запустив руку в рот, он с улыбкой расшатывал зубы, а потом, не прекращая так же маниакально улыбаться, выкладывал добычу на блюдце, стоявшее на столике. С экрана телевизора смотрел ведущий какой-то популярной телеигры.
– Вращайте барабан! – потребовал ведущий, и двойник крутанул блюдце.
Вырванные зубы просыпались на пол и с перестуком разлетелись по нему.
Издав вопль, больше походивший на мычание, Назар отшатнулся в сторону окна. Обернулся. Место гиганта заняла туша колоссального животного, в котором угадывался мощный и сердитый заяц. Абсурдность ситуации лишь усилила шок Назара, и он закричал, когда заяц одним прыжком приземлился на дом.
Мотылек еще раз коснулся нити накаливания и умер.
2
На этот раз глаза Назара открылись по-настоящему.
Ужас сновидения понемногу рассеивался, уступая страху, который дарила реальность. Лицо саднило. От припухлости, натянувшей кожу на левой скуле, словно шли нити с воздушными шариками, которые пытались улететь. А еще шарики, полные боли, парили где-то у основания черепа.
Тяжело дышавший Назар лежал на полу – каменном и бугристом. Руки, сведенные за спиной, в области запястий терзала острая боль. Ноги были связаны, скорее всего, теми же пластиковыми наручниками-стяжками, что и руки, если он правильно распознал на ощупь материал. Из одежды – только волосы на теле, и все.
– Рад, что ты очнулся, Назар.
– Симо? – Назар кашлянул, и воздушные шарики болезненно потянули череп ввысь.
– Я здесь, друг.
Назар повернул голову и огляделся. Понял, что лежит в углу пещеры. Довольно обширной, похожей на раздутую кишку, протянувшуюся в остывшей лаве. Горели свечи, расставленные на верхушках тощих сталагмитов. У потолка, среди базальтовых образований, корчились тени. Откуда-то тянуло запахом хвои.
На грубом столе, оборудованном ремнями для рук и ног, практически вбитом в камень, кто-то лежал. Не нужно было гадать, чтобы сообразить, что слабый голос Симо донесся с этого пьедестала.
– Мы одни? – спросил Назар.
– Да. Но это ненадолго, сам знаешь.
Назар перекатился на спину и, шипя, попытался протиснуть сперва задницу, а потом и ноги в арку из рук, рассчитывая сделать так, чтобы руки в итоге оказались спереди. Но запястья были пережаты чересчур высоко, и он отказался от своего плана. «Господи, и как они это в фильмах делают? – с раздражением подумал Назар. – Не иначе дело в утренней зарядке».
– Черт, надо было на фокусника учиться.
– Думаешь, это добавило бы ситуации аплодисментов?
Решив, что обязательно освоит этот трюк позднее, Назар подтянул колени к груди и накатился на них. Упор пришелся на заболевший лоб. Немного повозившись с осваиванием этого довольно нелепого положения, Назар откинулся назад и встал на колени. Неровный пол тут же вгрызся в коленные чашечки. Больно. Чертовски больно!
Дальше – проще простого. Нужно за один рывок оказаться на ступнях. Проще простого, когда ты делаешь так хотя бы несколько раз в неделю. Назар не делал. И все же ему это удалось. Он дернулся вверх и за то крошечное время, пока находился в воздухе, сумел подвести ступни под себя.
Чувствуя, как на лице проступают капли пота, Назар медленно распрямился, ощущая себя атлантом, поднимавшим небо. Когда вертикальное положение было достигнуто, оперуполномоченный привалился к темной стене, переводя дух.
Лежавший на столе Симо тоже был абсолютно голым. Тело следователя было похоже на отбивную. Симо хорошенько отлупили. Вероятно, мстили за тех, кого он прикончил из револьвера. Только его руки и ноги были относительно свободны от гематом, и Назар с ужасом понял почему.
Им, ему и Симо, была уготована судьба той несчастной мертвой девчушки. Резьба по плоти. Бусины в глотку. Пики в воющей дыре. Потому и голые. Потому и руки с ногами целы – чтобы писчая кожа не пострадала.
– Что? – спросил Симо, заметив, что Назар как-то чересчур уж пристально его разглядывает.
– Я вот думаю, ходили мы с тобой в сауну или нет.
Следователь закрыл глаза, показывая, что оценил шутку.
Назар, пыхтя от усердия, сделал несколько прыжков в сторону стола.
– Что у тебя в левой руке, Симо?
Глаза Симо открылись, отражая мучительное размышление. Скосились в указанном направлении. Похоже, следователь и сам толком не помнил, что успел напоследок запрятать в кулак. Чем бы это ни было, Дети Амая явно не придали этому значения.
– Кажется, там мои никотиновые жвачки.
– Держишься за них до последнего, да?
– Лена сказала, они спасут мне жизнь.
– Смешно будет, если она окажется права.
На самом деле Назару было не до шуток. Но кто мешал трепать языком, пока работает мозг? Оперуполномоченный осматривал желто-коричневые ремни-фиксаторы, удерживавшие Симо.
«С виду хорошие штуки, надежные, – с унылой миной подумал Назар. – Такими только буйнопомешанных удерживать».
– Есть идеи, Назар? – просипел Симо.
– Да, не беспокойся. И будь уверен, первым делом я выставлю тебе счет за стоматолога.
– Не стесняйся. Считай, что работаешь за вставную челюсть.
Обменявшись со следователем кривыми ухмылками, Назар в два крошечных, но результативных прыжка оказался у его правой руки. Осторожно, чтобы не упасть, наклонился к ремню-фиксатору и вцепился в него зубами.
34. Вмешательство
Сигнала от «Архипелага» не было вот уже третий час, и это, надо признать, порядком нервировало. С выражением обреченности на лице Степан сыпанул в кружку несколько ложек «Якобса». Звериная порция быстрорастворимой дряни должна была заставить нейроны трудиться.
Форменная голубая рубашка смялась и пошла гармошкой, хотя еще с утра была идеально выглаженной, но Степан не замечал этого. Продолжая орудовать чайной ложкой, он зажал микрофон гарнитуры в свободной руке и поднес к губам.
– Как только обнаружите следы «Архипелага», дайте знать. Сразу же! – прорычал он. – Исходите из худшего, «Битлджус», ясно?
– Принято, – изрек голос из динамиков.
Оставалось ждать, пока борт S-92 достигнет Сирен Амая и облетит их. Степан распрямился и, не глядя, вернул Кравцову гарнитуру. Парень беспрекословно нацепил ее на голову.
Дежурный центр береговой охраны, несмотря на привычную болтовню
