когда-либо за последние месяцы. Даже годы. Было тяжело выбраться из кровати.
Когда я поднимаюсь по лестнице, в воздухе разносится пикантный аромат чего-то жареного. У меня урчит в животе. Через дверной проем я замечаю у плиты Далласа, который сжимает в руке сковороду. Бинго. Лучше бекона только бекон, который в семь часов утра вам приготовил кто-то еще.
– Почему ты так рано встал? – я захожу на кухню и вытягиваю шею, чтобы получше рассмотреть, что он приготовил.
– У меня прием у дантиста в самом центре города, – отвечает Даллас. – Бекон будет готов через пять минут.
Когда я достаю кружку и наполняю ее кофе, в комнате появляется Серафина. Поскольку Даллас стоит ко мне спиной, я задерживаю на ней взгляд дольше, чем следовало бы: рассматриваю черную укороченную толстовку с капюшоном, облегающие черные леггинсы для тренировок и ярко-розовые кроссовки «Найк».
Это своего рода пытка – знать, как она выглядит под этими слоями одежды. Однако в спортивных штанах мне нельзя предаваться подобным воспоминаниям, иначе между мной и Далласом может возникнуть недопонимание.
– Утречко, Динь.
– Привет.
Она, даже не посмотрев в мою сторону, опускается на колени и начинает рыться в шкафу. Самое очевидное объяснение: она, как обычно, опаздывает. Хотя я все же не могу не спрашивать себя, не скрывается ли за этим нечто большее.
Черт. Я снова слишком много думаю. Но, учитывая ситуацию, сложно этого не делать. Стоит мне закрыть глаза – и я вижу, как Серафина в мини-юбке скачет на моем члене. Голова запрокинута, глаза чуть прикрыты от удовольствия. После вчерашнего вечера между нами все хорошо, не так ли?
В моей голове продолжают мелькать вопросы, пока я достаю коробку молока из холодильника. Передумав, кладу ее обратно и захлопываю дверцу бедром. К черту хлопья, я собираюсь полакомиться беконом, который приготовил Даллас.
Опершись на стойку, я снова бросаю взгляд на Серафину. Она, нахмурившись, поднимается на ноги с огромной розовой термокружкой в руках. Вцепившись в нее, как в спасательный круг, Сера направляется к кофеварке. Может, я выдаю желаемое за действительное, но она кажется скорее озабоченной, чем расстроенной.
– Кофе свежий? – морщится она, сделав глоток.
– Ага, – отвечает, обернувшись через плечо, Даллас. – Другой я вылил. Потому что на вкус он был то еще дерьмо.
У меня вырывается смешок, ведь подобное как раз в стиле Далласа. Он разборчив почти во всем, включая кофе. Черт возьми, да он требовательнее, чем сама Серафина, а это о многом говорит.
Но ее, похоже, ситуация совсем не веселит. Напротив, она выглядит удрученной – как маленький ребенок, который в жаркий летний день уронил мороженое на тротуар. И тут я осознаю, почему.
Без кофеина.
Охваченный чувством вины, я подношу кулак ко рту и пытаюсь выдать свой смех за кашель. Я не ожидал, что отсутствие кофе так расстроит ее, а грусть Серафины не вызывает у меня веселья. Честно говоря, я, черт возьми, не могу видеть ее в таком состоянии.
Карими глазами теплого оттенка она смотрит на висящие на стене часы, затем переводит взгляд на кофеварку, но так ничего и не говорит. Только удрученно вздыхает и выливает содержимое термокружки в раковину. Судя по ее наряду, я почти уверен, что она собирается на тренировку, которая начинается через пятнадцать минут. А до фитнес-студии именно столько и ехать.
– Эм, Уорд, – осторожно начинаю я. – Чтоб ты знал: это был кофе без кофеина для Серафины.
– Что? – Даллас кладет щипцы и поворачивается к нам лицом. По мере того, как он осознает смысл моих слов, его глаза становятся все больше, и, наконец, он морщится. – Ох, блин. Прости, Сера. Если хочешь, я могу приготовить свежий. Просто вкус показался мне странным, поэтому я решил, что кто-то его неправильно сварил. И под кем-то я имею в виду Тайлера.
– Вообще-то, я варю прекрасный кофе. Просто для твоей хилой задницы он слишком крепкий.
– Спасибо, но не стоит, – Сера быстро споласкивает термокружку и ставит ее в раковину. – Мне уже пора. Я могу перехватить чашечку по пути в кампус, после того, как потренируюсь…
Дрожь в ее голосе подсказывает, что все совсем не в порядке.
Она машет нам на прощание и, пробурчав «до скорого», выходит из кухни, намеренно избегая зрительного контакта. У меня сжимается сердце, когда я смотрю ей вслед. Внутри меня идет противостояние: сражение между совестью и разумом. Я готов пойти за Серой, но не знаю, захочет ли она поговорить… а я не хочу все усугублять. Если точнее, я не хочу все усугублять, потому что и сам могу оказаться виноватым.
Даллас бросает на меня полный раскаяния взгляд, прежде чем отвернуться к шипящему на сковороде бекону.
– Чувствую себя придурком.
– Это простая случайность. Кроме того, не думаю, что дело в кофе.
– Да чтоб тебя! – доносится голос Серы из прихожей. Слышимое в нем страдание подобно удару ножом в живот.
Ведомый инстинктом, я направляюсь к ней прежде, чем успеваю это осознать.
– Что случилось, Динь? – спрашиваю я, подходя ближе. Она уже надела пуховик и накинула на плечо сумку, но теперь расхаживает кругами, заглядывая под случайные предметы. Если она не захочет разговаривать, я по крайней мере могу сказать, что попытался.
Серафина перекладывает пару наушников с шумоподавлением, которые кто-то оставил на диване, и с досадой вскидывает руки.
– Я не могу найти чертовы ключи!
Так, у нас тут срыв. Принято к сведению.
– Где ты их в последний раз видела? – спрашиваю я. – Я могу помочь в поисках.
– Знай я это, уже держала бы их в руках!
Развернувшись на пятках, она задевает локтем стеклянную лампу на столике у входа, отчего та падает. Я тут же потягиваю руку и ловлю лампу прежде, чем она успевает коснуться пола. В рефлексах вратаря есть свои плюсы.
Прибравшись на столике, я подхожу к Серафине.
– Дыши, Сер, – я стараюсь, чтобы мой голос звучал мягко, и кончиками пальцев нежно касаюсь ее руки.
Вскинув подбородок, она пристально смотрит на меня. Ее грудь вздымается от неровных вдохов. Еще несколько мгновений мы так и стоим, не произнося ни слова. На лице Серафины написано нечто столь неприкрытое и уязвимое, что мне требуется вся моя выдержка, чтобы, потянувшись, не взять ее за подбородок. Поскольку Даллас в соседней комнате, я не могу так рисковать.
– Ты не понимаешь! Если опоздаю больше чем на десять минут, меня не пустят и попросят плату за то, что не отменила занятие раньше. Дороги в таком состоянии, что…
– Давай будем реалистами – тебе не успеть вовремя. Но ничего страшного.
