и где – в ответе.
Телефоны! Слишком громко.
Окна – «open». И орут!
Жарко. Ветра нет… Легонько.
Может, что и призовут.
Нравится им непогода -
лишь подальше и внутри.
Спрячутся в своих коробках…
И айда – дыши, смотри!
Я же – все-таки больная.
Лизтоман, плювиофил…
Сижу – ножками качаю…
И смотрю на серый мир.
Вся промокла уж до нитки.
Завтра что-то прилетит…
От подруги – пилюль-пытки.
Иль какой митрополит.
Но – красиво, пока спите.
С высоты! А тело – жжет…
Нет, не демон. Не изыди!
Дождь опять за что-то бьет.
Верность – ревность
Вот игра – кроссворд и слово.
Да, пока что – лишь одно.
Знаешь ты, оно – не ново.
«Чувство»? Нет. Скорей – их дно.
Мерзопакостное что-то.
Темно-мерзкое такое…
Близкое – для идиота.
Упускает что «родное»!
Слово-чувство, что меняет -
будит тьму всю ото сна.
Что тебя разоружает…
И ты рыщешь: «где она?!».
Проверяешь все страницы.
Навещаешь всех друзей.
После ж – прописал в блудницы.
И – к своим: «и черт бы с ней».
И тебя они поддержат:
«все, естественно, она».
И улыбочек не сдержат:
«да и сразу ведь видна».
Чувство, что с тобой играет.
И тасует карты… «Срам!».
Градусом тебя задавит…
Принесет убитым в хлам.
Часть за частью разбирает,
отравляя посекундно…
То, что тебя разрушает.
Убивает – тяжко, нудно…
До истер-изнеможения.
И в агонии крича…
Ждет нахально продолжения,
что на блюдечке ты: «на».
Помогло разбить у входа.
И в слезах она ушла…
По-английски. До комода.
Дверь прикрыла. Ты – круша.
Вся квартира в стекла, щепки…
Выбрал ты не ту сестру.
Буквы – те. Не те – зацепки.
«Ревность». Но дойдет – к утру.
Утаила
Знаешь, на что я обижалась?
Конечно, нет. Не я, а ты!
А я под руку же попалась…
Окей, на что в обиде «мы»?
Ты все внимания хотела.
Была ж нужна, чтоб я скучала.
А я понятия не имела:
«на что с пустого наорала?».
И ранит же – не столько слово.
Да и не действия. Их – нет!
Ранит кусок, что был сворован -
влился к копившимся столь лет.
И вот уже – не предложение.
А докторская! Целых – две.
Насколько хватит же бражения.
Что ты не говорила мне…
И страшно – просто ведь представить,
что ты могла мне не сказать…
Если все сказанное отставить -
ты дашь еще мне пострадать!
Хватит на лет еще – десяток.
А может – сотен. Как пойдет!
Перед уходом – рассказ кратен…
Но он – клеймо. Он – не уйдет!
Чернилами забив под кожу -
словами травишь ты мне кровь.
И каждый сон – будет тревожен…
Придание мамы? «Вот, изволь!
Больная, с психикою шаткой,
хватит тебе – и за глаза.
А теща, нет, не была гадкой…
Не верьте действиям, словам!».
Растопчешь меня, изувечишь.
Чтоб не осталось ничего!
А я не села ведь на плечи…
А слезть с моих – тебе слабо?
Я знаю, что мне путь заказан.
Ты наработала мне горб.
Но из меня – все льются фразы…
Раньше, прости, не лягу в гроб!
Меня коробка – не исправит.
Никто не мог – куда уж ей?
И балом, знаешь, другой правит.
Ни слова больше. Нет. Не смей!
Забавно, это ведь – начало.
Не все ж еще наговорила…
Не научилась, не скучала…
Держи в себе, что утаила!
Режь!
И странно ведь приснилось мне -
как будто явь! Слегка в бреду…
И яркий свет прорезал мне -
дорогу в руки. Но – к кому?
Слепая я. А руки – склизки.
Что за урод держит меня?
Потом – хлопок. И крики, визги…
Из них, что половина, я!
Тут – холодно. Меня изъяли.
И бьют – меня. Хотя: «за что?».
А, поняла. Меня рожали!
Стоп. Остановочка. Там – что?!
Сбылось: «роди меня обратно»?
Чуть с опозданием. Но – все же!
Может, все – сон? Так непонятно.
И холодно, капец! До дрожи.
Можно еще? Без извлечения?
Там было – как-то вот тепло…
Ну да. Спросили б разрешения…
По сути, я еще – никто!
Да и сейчас – не шибко кто-то.
Но мы сейчас – не обо мне.
Нет, обо мне. Но той, что – роды.
Могут прийти – и не во сне!
Послушать что ли разговоры?
Ребенком – я не разберу.
Но мне же – снится, а там споры…
Пора вернуться. Мож, пойму!
Хотят мне резать пуповину…
Ужас какой! И без наркоза?
Может, ногой кому-нить двинуть?!
Обломится какая доза…
Ну, елки-палки! На живую.
Ребенку! И с секундой жизни.
Сначала – бьют. Потом – шинкуют.
С животиком – мы не тужили…
Как-то скукожило… И жжение!
Это так будет – только счас?
Я бы хотела – к завершению…
Эй, люди! А который час?
Все тело – ломит. Спину – режет.
Это так – надо? Или что?!
Пахнуло кровью… Кровью! Свежей.
Походу, там – не так пошло.
«Давай же ножницы. И режь же!».
«А я отрезал… Со спины».
«Где пуповина?! Твою… Леший!
Там – крылья. Ты отрезал их!».
Бойкот
Бойкот, как средство воспитания:
«я помолчу – и приползет.
Я покажу перевоспитание -
прощения просить придет…
Как миленькая! Виновата.
За все придется отвечать».
И не сорваться бы на маты…
Буду вину я признавать.
Ага, вот прям и разбежалась.
Бегу… и волосы назад!
И с тапками я попрощалась…
«Пусть знает – кто тут виноват.
Точнее – должен быть. И будет!
Нужно удачно лишь спихнуть…
А дальше – молча. День был труден…
Можно пойти и отдохнуть.
Мимо пройти – слоном протопав.
Похлопать дверью – раз иль два…
Чтоб показать – какая злоба!
И свет же вырубить: «вот, на».
Да, делает, ага, уроки…
Игнорит меня, вот и все!
Включу-ка телек… Звук высокий.
И как тебе там, ничего?!
В наушниках… Опять в бананах!
Плевать на мать – не на себя.
Где ж вас таких хоть понабрали?
А, да… Сама ведь родила!
И настрадала же
