для курса углубленной физики.
— Во время зимних каникул? — говорит он, нахмурившись. — Это не та Бел, которую я знаю.
Хорошо. Брат любит меня допрашивать, но мне нужно быть в других местах.
— Классная история, Гейб! Пока
— Подожди, — говорит он и поднимается на ноги, щурясь на меня.
— Нам нужно поговорить о Люке.
— Э-э, нет, спасибо, — говорю я, пытаясь уйти, но, к сожалению, Гейб уже говорит.
— Ты знаешь, честно говоря, я думаю, что Келлан прав, что нам нужно подойти к этому вопросу. Это стратегия для семьи. Если мы собираемся двигатьсяуйти дальше от этого…
— Кто — Я вздыхаю, потому что ясно, что мне отсюда не выбраться, — Келлан?
— Я же говорил тебе, он мой терапевт. Ну, он сейчас получает докторскую степень, но работает в консультационной службе, так что…
— Господи, Гейб, ты лечишься?
— Да, и тебе тоже следует поступить так же, — категорично говорит Гейб.
Невозможно не заметить, насколько он не Люк; возможно, они братья, но выражения их лиц очень разные. Гейб — это то, что произойдет, если вы растянете Люка на пару дюймов и заставите его читать пятнадцать книг в неделю. — Очевидно, что мы ничего не можем поделать с Люком. Он настаивает на том, чтобы отказаться от своего будущего…
— Хорошо, кто такие «мы»? Ты и мама?
— Ты и я, — говорит Гейб, моргая на меня. — У мамы и так достаточно забот.
— Ладно, подожди. Я знаю, что у вас с Люком что-то вроде кровной мести или что-то в этом роде…
— Мама работает день и ночь, чтобы ты училась в этой частной школе, — говорит Гейб. — Она подготовила тебя к лучшему будущему. Меньшее, что ты можешь сделать, это отплатить ей тем, что у тебя будет.
В кармане гудит телефон, а это, наверное, означает, что Тео уже в школе. К сожалению, мой мозг теперь тоже гудит.
— Я думала, это из-за Люка?
Гейб качает головой.
— Я пытаюсь сказать тебе, что дело Люка явно безнадежно, но твоё. Так что, если я могу что-нибудь сделать, отредактировать твои заявки или помочь с эссе…
— Гейб. Одно упоминание о моем незавершенном заявлении в колледж вызывает у меня тошноту. — Можем ли мы поговорить об этом позже?
— Конечно. Я здесь, — говорит он старательно-братским голосом. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что у тебя есть один брат, на которого ты можешь рассчитывать, Бел.
Я прикусываю язык от того факта, что на самом деле Гейб не обращал на меня внимания большую часть своей жизни, за исключением споров со мной о том, будет ли кофеин тормозить мой рост, и да, Люк не совсем гений, но он также не тот, кем себя считает Гейб.
Но затем я останавливаюсь, чтобы подумать о том, что, возможно, Люк думает, что мы с ним одинаковы, точно так же, как Гейб думает, что мы с ним одинаковы. Давление, связанное с принадлежностью к тому или другому, плюс мысль о том, что мой отец думает, что у нас с ним все в порядке, и тот факт, что моя мама так много работает для меня — заставляет меня стремиться выброситься за дверь.
— Да, ладно, пока, Гейб!
Я быстро отправляю Тео сообщение о том, что уже еду, и сижу в машине целых пять минут, прежде чем завести ее. Меньше всего мне хочется развалиться перед ним, это Точно — поэтому я собираюсь с силами и отправляюсь в путь.
— Эй, — зовет меня Тео, когда я вхожу в лабораторию, не отрываясь от печатной платы, с которой он возится.
— У тебя есть оружие, которое ты сделала для региональных соревнований?
— Ох… Я забыла об этом. — Нет. — Я вздрагиваю. — Извини. Но я могу вернуться и забрать его…
— Нет, не волнуйся об этом. На самом деле я только что получил электронное письмо, что мне нужно быть на игре через два часа.
— Футбол? — спрашиваю я в недоумении.
— Нет. Ну да, — поправляется он и поднимает взгляд. — Я же говорил тебе, что сужу общественные игры по выходным, верно? Это последний день в году, и кое-кто сбежал в последнюю секунду.
— К счастью, есть надежный Тео Луна, — говорю я, и хотя я шучу, на его лице мелькает намек на беспокойство. — Нет, я думаю, это здорово, — спешу его заверить. — Общественные игры? Маленькие дети?
— Да, сегодня маленькие. Он, кажется, взял себя в руки и позвал меня. — Можешь взять эту батарею?
— Хм? Ага. — Я беру её и подхожу к нему, бросая школьную сумку и вставая слева от него. — Просто работаешь сегодня с проводкой?
— Ага.
Я вижу, что он концентрируется, поэтому в наступившей тишине мой разговор с Гейбом снова всплывает в моей голове. Я всегда понимала, что моя мама многого ожидает от нас всех, но, наверное, я предполагала, что, когда Гейб поехал в Дартмут, она уже выиграла как родитель. Однако, учитывая, что Люк, возможно, бросит школу, это, вероятно, попадет в колонку потерь.
Так я должна сравнять счет или что-то в этом роде? Ирония в том, что в моем документе поступлении в колледж все еще есть одна строка вверху: Я не знаю, чего я хочу и почему я этого хочу.
— Ты выглядишь странно, — говорит Тео, и я вздрагиваю, снова сосредоточиваясь.
— Что? Я крашусь не только для того, чтобы работать над роботом, Тео. — Мне нужно начать записывать некоторые выступления Джейми в отношении женственности в подобных ситуациях. У нее очень сильная энергия Александрии Окасио-Кортес (которая включает в себя как ораторские навыки уровня Конгресса, так и, при необходимости, выпяченную губу типа «извини-не-извини»).
— Нет, я имел в виду… — Тео закатывает глаза на меня. — Твое лицо выглядит прекрасно. Я просто имел в виду, что ты выглядела расстроенной. Или что-то подобное.
— Ой. — Я чувствую, как мои щеки краснеют. — Да, нет, просто мой брат приехал на зимние каникулы, и у нас произошел странный разговор.
На самом деле я не собиралась давать ответ, но думаю, помогает то, что Тео сейчас возится с проводами. Это своего рода успокаивающее зрелище.
— Я думал, твой брат живет здесь?
— Мой старший брат Люк живет с моим отцом. Это мой средний брат Гейб.
— Твои родители развелись?
— Ага. Или… во всяком случае, достаточно близко к этому. Вот почему я здесь. Я имею в виду в этой школе. Вот почему я перевелась. Потому что моя мама переехала.
Я думаю, что Тео намеренно смотрит на плату, а не на меня, и это идеально. Я тоже сейчас не хочу смотреть в глаза.
— Ты все еще общаешься со своим
