на скорую руку, а потом, в который раз увидев себя в зеркале, вспомнила, как ее внешность описала для телевизионщиков бабушка несчастного мальчика.
Ну да, такая высокая, вертлявая, со светлыми патлами! Бледная как смерть!
Бабушка мальчика была права. Выглядела Зоя не самым лучшим образом, и после двух похорон за последние недели это было неудивительно.
Совсем неудивительно.
Раз уж она затеяла уборку, то надо подвергнуть оной не только квартиру, но и саму себя! Поэтому, разыскав «набор красоты», который ей не так давно преподнес Павлик, Зоя решила действовать.
Нанеся на лицо ядовито-сине-зеленую пахучую пасту, производители которой обещали, что кожа ее лица после этой маски будет, как кожица молодого персика, Зоя, ощущая, что к ней вернулись силы, взяла в руки швабру и ведро.
Запах персика, как она теперь знала, это что-то с мочеполовыми каналами.
Итак, теперь она примется за свою комнату, а после – за кабинет отца.
Сердце от этой мысли у нее сжалось, ведь там все так и осталось лежать на своих местах, она ничего не трогала, даже раскрытую книгу по медицинской тематике на столе, оставленную Игорем Борисовичем.
Нет, она не намерена превращать свою квартиру в музей. Отца она, конечно же, никогда не забудет, так зачем ей нужна какая-то раскрытая книга!
Поэтому, переменив решение, она направилась именно в кабинет отца и принялась с утроенной силой драить его.
Она как раз натирала до блеска паркетный пол, когда в дверь позвонили, а потом грубо постучали.
Ну, кого нечистая сила принесла к ней, местной ведьме?
Наверняка Павлика, который ей звонил и звонил, а она игнорировала и игнорировала. Значит, даже не придется к нему отправляться, чтобы поставить в известность, что никакой свадьбы не будет.
«Мой аспирант, я не люблю тебя!»
Ну да, даже Пушкин не сказал бы лучше! Не сомневаясь, что это заявился ее жених, Зоя распахнула дверь, только тогда вспомнив, что сине-зеленую маску, делавшую ее похожей на Фантомаса, она, увлеченная уборкой, еще не смыла.
Однако на пороге был вовсе не Павлик.
Вместо него она увидела группу одинакового вида типков, невысоких и очень мускулистых. Все, как на подбор, за исключением одного, были облачены в черное: штаны, облегающие майки, туфли с заостренными носами и солнцезащитные очки.
В руках они все держали объемные черные барсетки.
Ни дать ни взять местные «братки»! И Зоя вдруг поняла, что это действительно местные «братки», отчего-то завалившиеся к ней в гости.
Но в гости ли?
Нет, наверняка ошиблись этажом, какие у нее могут быть общие дела с этими субъектами, которые крышуют местный рынок и совершают мелкие правонарушения.
И, не исключено, совсем даже и не мелкие.
– Синицины тут живут? – спросил один из них, облаченный, в отличие от своих корешей, в белые штаны: видимо, главный.
Зоя автоматически кивнула, внезапно почувствовав, что сердце у нее ухнуло куда-то вниз. И отчего эта странная делегация, не внушающая ни малейшего доверия и наводящая ужас, пожаловала к ней?
– А где Зоя? – грубо поинтересовался один из «черных штанов», и девушка уже была готова сообщить, причем с вызовом, что оная стоит перед ними, однако, прикусив вовремя язычок, поняла, что делать этого не стоит.
Да, не стоит.
И тут она заметила в руках одного из «черных штанов» листок со своим портретом. Тем самым, который показывали по местному телевидению. Ну, на котором была запечатлена ведьма, способная наслать смерть на несчастного ребенка и все такое.
Неужели «братки» то ли по собственному почину, то ли, что еще более вероятно, по заказу того, кому подчинялись, решили разыскать эту самую ведьму и…
И сделать с ней то, о чем Зоя и думать не хотела. В голове тотчас мелькнула реплика Павлика о том, что будь у кого-то такой же дар, какой был у нее, за ним охотились бы фармацевтические гиганты, спецслужбы, олигархи и мафия.
Последняя, судя по всему, долго чесаться не намеревалась, заявившись прямиком к ней домой.
– Так где хозяйка? – произнесли «белые штаны», и до Зои дошло – ну конечно, она ведь с этой «маской Фантомаса» на лице, которую забыла вовремя смыть, ничуть не похожа на собственный портрет ведьмы.
А ее старая, потрепанная одежда, косынка на голове, а также швабра и ведро в руках делают ее похожей на уборщицу или домработницу, за которую «братки», вероятно, сами имеющие уборщиц и домработниц, ее и приняли.
Так зачем же их разубеждать?
– Зоя Игоревна вот по своим делам отошла, – глуповатым голосом ответила Зоя. – И когда будет, не сказала. А ей что-нибудь передать?
«Белые штаны», плечом качка из местной подвальной секции оттолкнув ее, хозяйски прошел в сияющий чистотой коридор.
И только сейчас Зоя отметила, что он пахнет не только смесью пота и одеколона, причем дорогого, но и чем-то горелым.
Ну да, судя по всему, у него имелась, пусть и в начальной фазе, онкология.
Сказать ему или нет?
Если сказать, то «белые штаны», которые мнят себя королем если не жизни, то точно их микрорайона, не поверят. А также сразу поймут, что имеют дело с той, к которой и заявились.
«Белые штаны», вытащив массивный мобильник, куда-то позвонили и лебезящим тоном произнесли:
– Босс, ее нет, тут только прислуга крутится. Ну да, сказала, что ушла и не знает, когда вернется. Да, понятно.
И, даже не глядя на Зою, он прошел в зал, плюхнулся на кожаный диван и заявил:
– Мы тут с пацанами подождем, пока твоя хозяйка вернется. А ты нам чайку сваргань, синерожая!
Прочие «черные штаны» загоготали и, ступая скрипучими черными туфлями с заостренными носами по чистому полу и оставляя на нем грязные следы, всей гурьбой ввалились в гостиную и расселись на диване и креслах.
Отец, трепетно относившийся к их кожаному гарнитуру, который выбирался и покупался еще при маме, точно впал бы в ступор, завидев такое небрежное с ним обращение, но Зоя, засеменив на кухню и поставив чайник, принялась думать.
Да, они будут ждать и рано или поздно поймут, что хозяйка уже не вернется. И что она, собственно, все это время была у них под носом, правда, ими не узнанная.
Но если сюда подъедет кто-то поумнее, например, их босс, то он все поймет, и тогда пиши пропало.
Зоя не знала и знать не хотела, зачем они заявились. Вероятно,
