неба и крыш других домов в оконном проёме не показалось никакой человеческой фигуры.
Подобная магия тут же вызвала у меня острое чувство дежавю. Дар клана Дарнак, тот, что использовал Шиито, давал ровно такой же эффект. Я бы даже подумал, что вторженец — это япончик, если бы не очевидная разница в комплекции между парнем и незваным ночным гостем.
Однако после более внимательного изучения вторженца в течение нескольких секунд, пока он крутил головой, осматриваясь в комнате, я определил для себя пару отличий двух вариантов магии невидимости.
Стихией Шиито была тьма. Исчезая, он будто бы нырял на какой-то иной слой бытия, почти в прямом смысле погружался в тень. Если ему в Дарнаке рассказали правду, то на более высоких ступенях маг тьмы мог даже своё тело делать эфемерным, пропускать сквозь себя оружие и снаряды и проходить сквозь стены.
В результате, когда Шиито становился невидимым, его аура, хотя я и продолжал её видеть, размывалась и начинала плыть, будто мираж в пустыне. А вот силуэт форточника в моих глазах оставался чётким.
С другой стороны, как бы странно это ни звучало, вторженец был более невидимым, чем Шиито. После того, как я провёл спаррингов с япончиком, понял, что его тьма неидеальна. Если приноровиться, то можно было заметить колебания воздуха, вызванные его движениями, где-то засечь сполохи чёрной энергии, услышать сердцебиение или бурчание живота, учуять запах пота.
А вот форточник действительно будто не существовал вовсе. Я даже не ощутил на себе его взгляд, когда вторженец глянул на меня, продолжавшего неподвижно лежать на кровати.
Конечно, причиной такой разницы могла быть разница в ступени, мой ночной гость был на четвёртой. Но чисто по ощущениям дело было в чём-то более фундаментальном, а именно, очевидно, в Даре.
Вторженец не был магом тьмы, вполне вероятно он был именно что магом невидимости. И, если бы не мои глаза, уши и нос, буквально видящие, слышащие и чующие жизнь, я бы совершенно точно его не заметил и вряд ли даже проснулся бы.
Думать о том, что воришке было нужно, долго не потребовалось. Неторопливо, но и без малейшего намёка на осторожность, в своих навыках он явно был уверен, форточник подошёл прямо ко мне и протянул грабли к лежащей на моей груди Руби. И судя по положению одной из ладоней, в ней он что-то держал.
Что именно, я уже решил не гадать. Резко вскинув руку, я схватил его за предплечье, глубоко вонзив когти в мясо. Даже вскакивать с кровати не пришлось.
Воришка невидимости не сбросил и даже попытался вырваться в первый момент. Но мои пальцы держали его лучше любых стальных тисков. Избавиться от захвата он смог бы, только оставив в моей ладони изрядный кусок мяса.
— Если не хочешь, чтобы я откусил тебе лицо, выходи из невидимости, — произнёс я, открывая глаза и садясь на кровати.
Спустя пару секунд форточник, видимо взвесив все свои варианты, тяжело вздохнул и развеял магию.
Сонная Руби, поначалу просто недовольная пробуждением, при виде незнакомца в два прыжка взлетела мне на голову, вцепившись коготками в кожу головы и агрессивно шипя.
Лицо своё вторженец, по очевидным причинам, прятать не стал. И оказался моложе, чем мне показалось изначально, точно до тридцати. Довольно приятная и располагающая к себе внешность, на самом деле. На Земле он вполне мог бы сделать карьеру продажника. Ну, если бы только не длинный, от правого уголка губ почти до самого уха, шрам в стиле Джокера.
— Чего вы хотите?
Он опасался меня, очевидно, к тому же ему наверняка было очень больно от впившихся в руку когтей. Но говорил и вёл себя парень уверенно, не тушуясь и не истеря.
В воровской жизни это ему определённо не раз играло на руку. Но мне было плевать на то, насколько он был уравновешенным. Вывернув его кисть, я взял с ладони тоненькую стеклянную трубку с резинкой на конце. Почти такими же пипетками моя бабушка капала мне капли в нос, когда я болел.
Внутри пипетки находилась чуть мутноватая жидкость со слабым, но при этом довольно едким запахом чего-то тухлого.
— Что это?
— Снотворное. Я должен был усыпить вашего питомца и выкрасть.
Руби на моей голове недовольно пискнула.
— Оно мощное?
— На такое маленькое существо, пусть и монстра, должно было хватить двух-трёх капель. Если бы капнуть в рот не получилось, то можно было бы нанести прямо на шерсть, средство впиталось бы через кожу, но тогда нужна была бы бо́льшая концентрация.
Я с подозрением перевёл взгляд с пипетки на форточника.
— Ты какой-то слишком уж сговорчивый, нет?
— Я пойман, — пожал он плечами. — Сбежать не смогу, одолеть вас тем более. А в честь и преданность клиенту я не верю. Самое ценное для меня — моя жизнь.
— Что, и кто тебя нанял, так просто скажешь?
— Не скажу, но только потому, что заказ получил через посредника, как и это средство. Могу дать адрес конторы, где был совершён заказ. Думаю, вы сможете узнать то, что хотите, там.
— Быстро у вас, конечно, дела делаются, — усмехнулся я.
Судя по тому, что на улице ещё было темно, с нашей разборки с Зеридадом и Хоридом прошло от силы часа четыре. А они успели раздобыть где-то специальное снотворное и сгонять в воровское кадровое агентство, после чего последнее нашло пойманного невидимку и отправило на дело.
— Всё можно ускорить с помощью денег, — философски заметил форточник.
— Твоя правда. Зовут, кстати, как тебя?
— Фисак.
— Приятно познакомиться, — хмыкнул я. — Выбирай себе судьбу, Фисак. Либо я тебе аккуратно и быстро отрываю руку, которой ты хотел отравить мою питомицу, либо выливаю в рот всё содержимое этой пипетки и отношу к страже.
— Могу я предложить третий вариант?
— Валяй. Но предупреждаю сразу: деньгами от меня не откупиться.
— Я делюсь с вами одним секретом и вы меня отпускаете.
— Пока что максимально неопределённо и на помилование точно не тянет.
— Секрет касательно одного очень редкого монстра, обитающего в окрестностях форпоста.
— С чего ты взял, что мне это будет интересно?
— Моей задачей было выкрасть детёныша алого лиса, — Фисак показал пальцем на уже более-менее успокоившуюся Руби, свернувшуюся калачиком на моей голове и теперь лишь недовольно фырчащую время от времени. — Я предположил, что, если у вас есть настолько экзотический монстр, то вам и другие будут интересны.
Голова у парня на плечах определённо была не только чтобы в неё есть. И хотя с мотивацией он и ошибся, но новости о некоем редком чудище меня действительно заинтриговали.
Энергия монстров меняла моё тело и чем больше её было тем лучше. К сожалению, хотя твари уровня пятых ступеней были достаточно питательны, из-за размеров чудовищ их пожирание могло оказаться малоэффективно.
С матерью Руби мне повезло, она была относительно небольшим монстром. Но в большинстве своём чудища такой силы были размером минимум со слона.
Даже мне с моим аппетитом и бездонным желудком на то, чтобы справиться с такой махиной, могли потребоваться целые сутки. А процессы разложения уже через несколько часов не оставляли от энергии в их телах даже малой крохи.
При этом у чудовищ, в отличие от людей, сила была распределена равномерно по всем органам. Так что те объёмы энергии, что я смог бы получить из какого-нибудь условного мамонта, не стоили часов охоты.
Тем более с учётом того, что время поджимало и мне лучше было бы не тратить попусти ни одной минуты. Если я хотел потратить время с пользой, куда выгоднее было бы продолжить тренировки, разгоняя по телу силу четырёххвостой лисы.
Однако она была не бесконечной, я уже израсходовал почти две трети и вскоре мне волей-неволей пришлось бы искать новую добычу. А монстры уровня матери Руби были не прямо чтобы распространены даже в диких землях.
Сама по себе редкость монстра меня не слишком волновало. Всё равно в итоге обычный волк и какой-нибудь экзотический двухглавый трёххвостый тигр в моих кишках превратятся в одно и то же.
Но в этом мире редкость монстров довольно часто была синонимом их силы. Так что, если Фисак не врал, то такой обмен мог действительно быть мне вполне выгоден.
— Говори, я подумаю, насколько твоя информация стоит помилования.
— Три месяца назад я выполнял заказ по поиску особых лекарственных трав, — даже не потребовав гарантий, начал Фисак. То ли верил в мою честность, что вряд ли, то ли был достаточно умён, чтобы здраво оценивать, на чьей стороне
