Столько лет прошло, а женщина, в конце концов, тебя погубит.
Но, черт возьми, я не могу остановиться.
Она смотрит на меня своими широко раскрытыми голубыми глазами, ее кулаки сжаты по бокам, она напугана, но все равно бросает мне вызов. Ее рот приоткрыт, как будто для того, чтобы выпалить остаток этого вопроса, но я не хочу, чтобы она его задавала. Чего я хочу от этого рта, так это совершенно другого. Я редко хотел женщину и не получал ее. И ни одна женщина за всю мою взрослую жизнь никогда не вызывала у меня таких чувств.
Мои руки опускаются по обе стороны от ее головы, обхватывая ее нежное лицо, ощущая тепло ее нежной кожи и прежде, чем она успевает закончить этот вопрос, мои губы обрушиваются на ее губы.
Я чувствую, как у нее перехватывает дыхание. Этот тихий вдох отдается эхом по всему ее телу, и я чувствую, как она напрягается от моего прикосновения, ее руки взлетают к моей груди, как будто пытаясь оттолкнуть меня от себя. На мгновение я думаю, что это то, что она собирается сделать, и я знаю, что мне придется остановиться. Я не собираюсь заставлять ее целовать меня, но черт возьми, если я хочу останавливаться.
Ее рот мягкий, полный и теплый, ее язык горячий и влажный, когда я погружаю свой в ее рот, отчаянно желая попробовать ее на вкус, выпить ее, как сладкое вино, на вкус которого она похожа. Я наклоняюсь к ней и чувствую, как ее руки прижимаются к моей груди, почти отталкивая меня, а затем ее пальцы впиваются в ткань моей рубашки, и она стонет, притягивая меня ближе.
О боже. О, черт возьми. У меня гребаные проблемы.
Я знаю это с той секунды, как она притягивает меня к себе, и мой член пульсирует от почти болезненного желания, подобного которому я никогда раньше не испытывал, когда от ее стона кровь быстрее бежит по моим венам, и я понимаю, что не знаю, как мне остановиться.
Она такая охуенно вкусная, целуется лучше, чем кто-либо, кого я когда-либо целовал в своей жизни, как будто наши рты созданы друг для друга. Ее рот маленький, но полный, идеально вписывается в мой более широкий рот, ее язык скользит по моему, и я стону, когда опускаю одну руку вниз, кончиками пальцев поглаживая изгиб ее шеи, по острой линии ключицы. Я чувствую дрожь, которая пробегает по ее телу, ее пальцы вжимаются в мышцы моей груди, и я знаю, что мне нужно остановиться, но я не могу.
Еще немного, убеждаю я себя. Только ее грудь. Ниже я не дотронусь. Я просто хочу почувствовать их, узнать… Но затем, когда я обхватываю ее грудь через плотную черную ткань, чувствуя, как проволока под ней приподнимает полные холмики, так что я могу просунуть руку под их изгиб, Лидия стонет, выгибаясь навстречу моим прикосновениям. Она целует меня в ответ сильнее, глубже, ее язык переплетается с моим, когда она посасывает мою нижнюю губу, и ощущение от этого такое, будто он спускается прямо к моему члену.
— Блядь, Лидия, — стону я по-русски, на мгновение забывая, как говорить по-английски, от ощущения, как она выгибается дугой в моей руке, мой член трется о ее бедро, ее руки скользят вниз по моему животу и прессу, пока она не задирает мою рубашку, ее пальцы задевают полоску кожи под ней чуть выше пояса моих джинсов. Она не отталкивает меня, не борется, скорее, она пытается притянуть меня ближе, задыхаясь напротив моего рта, когда ее пальцы сжимают край моего ремня, прижимая мои бедра к своим, когда мой большой палец касается ее соска. Он такой твердый и негнущийся, что я чувствую, как он пробивается сквозь ткань ее лифчика и материал платья, и мне снова хочется сорвать с нее платье, узнать, что на ней надето под ним, как она выглядит только в лифчике и трусиках, а затем снять и их тоже, чтобы я мог увидеть каждый дюйм ее плоти, бледной и розовой…
— Еще, — выдыхает она мне в рот, и я громко стону, потому что я не должен давать ей больше, я должен остановиться, ради нас обоих. Но я не могу. Я, блядь, не могу. Такое чувство, что мое тело выходит из-под моего контроля, моя рука скользит по ее грудной клетке, вниз к изгибу талии, где я сжимаю ее, и ее стон вибрирует у моего рта и доходит до моего члена.
— Черт, с тобой так хорошо, — выдыхаю я, и когда моя рука скользит по ее бедру, ее пальцы оказываются на моем поясе, расстегивая его. Оттолкни ее, мой разум кричит мне, но я не могу остановиться. Моя рука сжимает юбку ее платья, задирая плотный материал, пока она лихорадочно расстегивает молнию на моих джинсах и боксерах, и когда ее маленькая ручка проскальзывает внутрь моих джинсов и боксеров, а ее пальцы обхватывают пульсирующую длину моего члена, я думаю, что сойду с ума от удовольствия, которое разрывает меня на части.
— С тобой тоже, — выдыхает она. Она шарит у меня под джинсами в ту же секунду, как я задираю ее юбку до бедер, мой язык снова проникает в ее рот, мои пальцы забираются под край ее трусиков, и она высвобождает мой член, мы оба ощупываем друг друга с отчаянной потребностью, которая, кажется, полностью выходит из-под нашего контроля.
— Лидия. — Я снова выдыхаю ее имя, отрываю свой рот от ее и провожу губами по ее подбородку, до мочки уха, в то время как мои пальцы скользят под кружево ее трусиков, по ее набухшим шелковистым складочкам. Она побрита наголо, и это открытие заставляет мой член пульсировать под ее ладонью.
— Ты такой чертовски большой, — выдыхает она, ее рука обхватывает меня, скользя по всей длине до моего кончика, скользкого от предварительной спермы.
— Как раз то, что хочет услышать каждый мужчина, — поддразнивающе бормочу я, мои губы касаются раковины ее уха. — Ты просто льстишь мне… черт. — Я стону ей в ухо, когда мои пальцы скользят между ее складочек, и я обнаруживаю, какая она влажная, чертовски промокшая для меня, ее возбуждение покрывает мои пальцы, когда я обвожу ее вход и чувствую, как она содрогается и задыхается напротив меня, ее большой палец касается головки моего члена.
— Нет, — уверяет она меня, ее пальцы скользят от моего
