Костю. Знаю, что это такое, когда болеет мать. Как страшно однажды не успеть. Как я постоянно переживала, если задерживалась где-то, что вернусь домой, а она…
— Почему ты не взял меня с собой, Костя? Почему не позвал? — я полетела бы с ним на край земли. Я помогала бы ему ухаживать за больной матерью. Я хотела быть рядом. И горести и в радости. Только ему это, видимо, было не нужно.
Костя как-то обречённо вздохнул.
— Потому что дурак, Агат. Не хотел вас сталкивать. Думал — отвезу её домой, к её родителям, и отвяжусь от этого геморроя навсегда.
— Ты ночевал с ней! — мой голос сорвался на высокой ноте. Я ничего не могла поделать со своей ревностью. Она скручивалась во мне тугой спиралью и грозилась вот-вот распуститься, разнести всё вокруг вдребезги.
Костя поднял на меня, неожиданно строгий и серьёзный взгляд.
— Агата, ты бы легла со своим мужем, после того как увидела его в постели с другой?
Я замерла, в недоумении уставившись на Костю. Сложно даже представить себе причину, по которой я бы могла сделать это. Он по моему лицу понял ответ.
— И я бы не смог.
— Откуда такие подробности про Дениса? Вика рассказала?
Костя только невесело усмехнулся.
— Хорошая у тебя подруга. Тигрица. Думал, глаза мне выцарапает. Так расчихвостить меня, я чувствовал себя последней сволочью. А ещё она очень чётко объяснила, почему ты не сможешь меня простить.
Костя тревожно заглянул мне в лицо и снова попытался взять меня за руку.
— Агата, ты простишь меня? Я виноват, знаю. Я уже понял, каких дел наворотил.
Костя, всё-таки поймал мою руку, переплёл наши пальцы и, поцеловав тыльную сторону моей ладони, накрыл сверху второй рукой.
Я только тяжело вздохнула. И всё вроде встало на места, всё прояснилось, всё правильно, но…
Глава 49
Эту ночь мы спали в разных комнатах, я в своей девичьей спальне, а Косте постелила на диване в гостиной. Не знаю как он, а я так и не смогла сомкнуть глаз до рассвета, ворочалась на кровати, даже тихонько поревела, оплакивая свою неудачную влюблённость.
В Питер мы всё-таки вернулись порознь.
На следующий день я уехала на дневном поезде. Костин самолёт до Питера улетал поздним вечером.
Костя проводил меня на вокзал, посадил в вагон и с каменным лицом остался стоять на перроне, смотря вслед увозящему меня поезду.
Мы не ругались, не принимали судьбоносных решений, не говорили слов о разрыве. Просто попрощались. Как далёкие, чужие друг другу люди. Не враги и не друзья.
Я смотрела в вагонное окно на мелькающие за ним здания, на родной город, который я снова оставляла позади и думала, думала. О том, что будет с нами дальше. И как же больно вот так расставаться. О том, что для Кости наши отношения были не просто сексом, а чем-то большим. Я же чувствовала это, видела в его глазах. Почему он так поступил? Неужели, действительно не мог по-другому?
Пила горький невкусный чай из стеклянного стакана в фирменном подстаканнике. Тосковала по утраченной любви и фальшиво улыбалась, отвечая что-то невпопад на вопросы попутчиков по купе.
И, наконец, забившись на свою верхнюю полку, провалилась в тяжёлый, муторный сон в котором я снова бегала по заброшенному зданию, а из мёртвых проёмов окон на меня неумолимо надвигалась, поглощающая всё вокруг, тьма.
Питер встретил, неожиданно ярким, солнечным днём и радостными визгами встречающей меня Вики. Глядя на неё меня немного попустило. Вот я, вот Вика и вот Питер, всё как мы мечтали! Жизнь продолжается.
Оставшиеся праздничные выходные я просто гуляла, ходила в кино и на выставки. Костя, пару раз звонил, хотел встретиться, но я отказалась. Ужасно скучала по нему, не могла смириться с тем что всё между нами закончилось. Я не разлюбила его, но недоверие и обида, как тяжёлая, серая туча заслоняли собою всё, мешали дышать полной грудью и радоваться жизни.
Иногда, особенно, невыносимыми одинокими вечерами, мне так хотелось его увидеть, что я брала в руки телефон, чтобы, наконец, позвонить, но усилием воли останавливалась. Буквально била себя по рукам. Дура, ты, Агата, ду-ра!
На улицах я оглядывалась на всех высоких парней, невольно ища в них знакомые черты. Вот у этого голубые глаза, а у этого похожая улыбка, или цвет волос, или внезапно голос. Однажды, спускаясь в метро, я увидела знакомую куртку, и сердце дёрнулось так, что пришлось прижать руку к груди, унимая боль.
Я едва не свернула шею, пытаясь рассмотреть парня, на соседнем эскалаторе, идущем вверх. Но парень так и не обернулся. Наверняка это был не Костя. Зачем ему ездить в метро, если у него есть машина? Но бестолковое сердце долго не хотело возвращаться к нормальному ритму.
Вика зазывала пойти с друзьями в ночной клуб, но я уже знала, что разгульное веселье мне не поможет. Помнила новогоднюю вечеринку, попытку напиться и флирт с Яшей. И тяжёлое, смурное настроение наутро. Не хочу! Тем более, Яша, по словам Вики, все уши прожужжал, спрашивая обо мне. Зачем давать парню ложную надежду?
Я не уволилась. Просто, как мы и договаривались с Костей, стала работать из дома.
Наверное, это была моя маленькая уловка, чтобы окончательно не потерять Костю из вида. А хорошей зарплатой и удобным графиком я просто прикрывалась, пытаясь договориться сама с собой.
В последний выходной день ребята привезли мне компьютер, принтер и всё необходимое для работы. Пока они смеясь и, перебрасываясь шутками, заносили всё это в мою комнату, я тайком бросала взгляд на дверь, ожидая, что Костя тоже приехал и сейчас зайдёт в комнату, но его не было.
Когда всё уже установили, подключили и проверили, оказалось, что парни забыли в офисе коробку с канцелярией и бумагой для принтера. Дан позвонил Косте и попросил, чтобы тот завёз её мне. Я с волнением ждала его до самого вечера, металась по комнате, тысячу раз посмотрела на себя в зеркало — хорошо ли я выгляжу, но Костя так и не приехал. Просто вечером пришёл курьер и принёс заказ из офис-маркета. Среди безликих упаковок бумаги и стандартных канцелярских принадлежностей лежал маленький цветной свёрток. В нём оказалась ярко-оранжевая шариковая ручка, с прикреплённой на кончике очаровательной рыжей лисичкой. Такой милой, что я не смогла удержаться и глупо улыбаясь погладила её хитрый носик. Я знала, кто выбрал её для меня. Как-то я рассказала Косте, что мне очень нравятся эти пушистые красавицы.
Костя
