голосом проговорил я, освобождаясь от ее цепких объятий. Пришлось даже усилие над собой делать, чтобы грубо ее не оттолкнуть. Никогда не любил людей, которые трогают руками безо всяких на то оснований, а конкретно Лена уже очень много телодвижений сделала, чтобы меня выбесить.
Выдох-вдох.
Напомнил себе еще раз, что я взрослый мужик, а Лена — малолетняя дурочка с какими-то фантазиями на мой счет в голове. С одной стороны, меня вроде бы не должно парить ее душевное благополучие, с другой — обижать девушек все-таки западло.
— Руки убери от моего парня, — довольно невежливо сказала Ева. На лице — прямо-таки все льды Арктики и Антарктики.
— А что ты мне указываешь? — гордо вздернула подбородок Лена. — Он не твоя собственность! Штамп в паспорте покажи!
Ева медленно приблизилась и что-то сказала Лене на ухо. Та дернулась, бросила на меня быстрый взгляд и быстро ретировалась, проталкиваясь через тусящих вокруг зрителей.
— Что за магическое заклинание ты ей сказала? — спросил я у своей музы, обнимая ее за талию.
— Что у нее тушь размазалась, — фыркнула Ева. — Она что, правда у тебя дома живет?
— Ага, — кивнул я. — И еще ее родители. У тебя какие-нибудь знакомые случайно квартиру не сдают?
— Хм… — глаза Евы затуманились. — Отец недавно что-то такое говорил. Если нужно, могу спросить…
— Ооо… — я положил голову Еве на плечо, но тут же осознал свою ошибку. На белой блузке моей музы расплылось мокрое пятно. — Это очень важно, правда! Но я могу забыть, что спрашивал. Напомни мне, ладно? Когда все закончится…
— Договорились, — серьезно кивнула Ева.
«Какое адекватное сокровище мне досталось, — с умилением и нежностью подумал я, разглядывая точеный профиль Евы в мигающем свете. — Сцена ревности сейчас была бы ну категорически неуместна…»
Следующие панки косили под «Сектор Газа», и даже выволокли на сцену бас-балалайку. Только играть на ней никто не умел, она была просто для антуража. Потом панков сменили заунывные псевдоэтнические мотивы, с флейтами и треугольником. Потом вышли те самые парни, за которых просила Света.
Фронтменом у них был светловолосый парень с очень эльфийской внешностью. Толкиенисты бы такого наверняка к себе с распростертыми объятиями приняли…
— Тысячеликий вождь Не оставь меня в тоске Будет снег, будет дождь Будут следы на песке… В клубах дыма Взгляд невинный Оторви этот день И выбрось. Снова мимо, Ты неумолима! Возьми свою тень, О которой вчера молилась…
Парень был неплох, пожалуй, лучший вокал из всех сегодняшних. Профессиональный такой поставленный голос, даже корявые микрофоны его испортить не смогли. Надо будет спросить у Светы, он от природы такой талант, или где-то учился.
— Что там еще за шум? — спросил Бельфегор, вытягиваясь на месте и пытаясь заглянуть поверх голов зрителей.
— Ну вот и началось… — прошипел я. — Наташа, следующих сама представь, а то у нас проблемы…
Ну да, шум возник именно в той стороне, за которую я и опасался. И именно такого нездорового характера — допившие принесенные алкоголь зрители, слегка подуставшие от музыки, отошли в темный уголок, присели на коробки, прикрытые дерюжкой. Ну и довольно быстро обнаружили, что под ними не просто так коробки, а прямо-таки сокровище! Начало нездоровой движухи я не видел, но легко могу себе представить. Первый, обнаруживший это дело говнарь вытащил бутылочку тайно, резонно подумав, что там этого добра много, никто и не заметит. «Где взял?!» — предсказуемо спросили те, с кем он щедро поделился добытым бухлом. «Там еще много! Только тссс!»
И уже через пять минут про этот Клондайк стало известно всем желающим халявного бухла. Каковые к горе ящиков немедленно и потянулись. А ввиду живости характера и буйности нрава, сохранять тишину не сочли нужным.
Именно эту картину я и застал, когда скачками примчался в этот темный угол.
Несколько волосатых говнарей, бухих, разумеется, размахивали бутылками в каждой конечности и орали несвязное.
— Эй, обсосы! — прорычал я. Не из-за эмоций, просто голос у меня теперь был такой. — На место поставили бухлишко быстро!
— Это почему еще?
— А чем докажешь, что я с собой не принес?
— Да лаааадно тебе! Чего кайф-то обламываешь…
— Рожи порасшибаю, — я придвинулся ближе и извлек нераспечатанную еще бутылку из руки одного из «добытчиков». — На место все вернули, сказал! И быстро, твою мать!
— Отвали!
— Что раскомандовался?!
— Эй, верни бутылку, это мое!
Обделенный начал размахивать руками, схватился за мою майку, которая предсказуемо затрещала и порвалась в нескольких местах. Блин, вообще я этот спецэффект не для этого номера программы готовил! Я без замаха пробил наглому бухому типу по почкам.
К нам начали стекаться всякие заинтересованные лица, кто-то под шумок вытащил из распотрошенной коробки еще одну бутылку. Нда, меня одного для обороны кучи бухла будет маловато. Ну или придется начинать драку, чтобы зубы захрустели. И даже это может не помочь, бухие уже все.
— А ну отошли, ннна! — безжалостно распихивая толпу волосатиков и примкнувших к ним студентиков с осоловелыми глазами, ко мне как ледокол пробирался Боба. А за ним следом — еще пара мужичков такого же неприветливого вида. — Кому сказал, мля, уроды тупорылые?! Грабки убрал, козел волосатый, а то поотрываю!
Пьяная инерция — страшное дело. Охотники за халявным бухлом пока что не осознали надвигающуюся на них опасность, кто-то все еще радостно верещал, успев ухватить бутылку болгарского пойла.
— Вы, мля, плох по-русски что ли понимаете, фуфлыжники? — взревел, набычившись, Боба и оглядел сборище налившимся кровью глазами. — Вам по-якутски затележить что ли?!
Тут он выхватил из-под полы ствол и без всякой паузы дважды пальнул в потолок.
И вот тут всех наконец-то проняло. Раздался визг, народ отхлынул
