однажды, и я верил в это, однажды я смогу открыться перед ней и рассказать о своих чувствах.
— У вас все не очень хорошо сейчас с Валерой, да? — спросил я.
Не ожидал того, что она разоткровенничается со мной, но это произошло.
— Все было отлично. Но лишь вначале, сейчас у нас много разногласий. В основном из–за того, что я отказываюсь жить через день в ночных клубах. Валеру все устраивает, и менять своего образа жизни ради меня он не собирается.
— И что ты собираешься делать? — спросил я.
— То, что должна была сделать еще несколько месяцев.
Я надеюсь, сейчас она говорит о том, что собирается бросить своего недоноска.
— Уже решил, куда будешь поступать? — спросила Лера у меня, продолжая готовку торта.
— Совсем недавно я был уверен в том, на какую специальность буду поступать. Но не так давно я понял, что мне это вовсе не нравится.
Отец спит и видит меня инженером из–за того, что мне хорошо даются точные науки. Но в последнее время меня совершенно не тянет туда, а вот кулинарное искусство стало привлекать.
Продолжая выкладывать вишню на торт, Лера воскликнула:
— Никит, у тебя талант!
— Не понял, — остановился и посмотрел на нее.
— Ты раньше готовил? Мне кажется, у тебя отлично получится. Ты чувствуешь продукты, что ли.
— Да, я часто помогаю маме дома с готовкой, — ответил тихо.
Через какое–то время пришел Семен и чуть не выдал меня.
— О, Никитос, здарова. А я тебе звоню, а ты не отвечаешь.
— Телефон, наверное, в куртке остался, — как можно равнодушнее пожал плечами.
— Слушай, друг, а ты чего ко мне так рано приперся–то? Я ж сказал, что танцульками заниматься буду.
— Так я думал у тебя завтра тренировка.
— Так у меня и завтра тренировка, и послезавтра. У меня теперь каждый день тренировка. — Сэм простонал. — Как будто у меня и без этого мало проблем в учебе.
Кое–как съехал с темы и пошел с другом к нему в спальню и устало завалился на мягкое подвесное кресло.
— Ник, — позвал тот. — Ты случайно не заметил, как Лерка?
— Ты о чем? — притворился, что ничего не понял.
— Помнишь, я тебе рассказывал, что у нее сейчас не все гладко с Пипискиным? Походу все идет к разрыву.
Внутри я ликовал.
— Почему ты так думаешь? — я пытался сдержать радостный возглас и придал голосу серьезности.
— Да она серая ходит последние дни, грустит постоянно.
— Я не заметил ничего, прости, — пожал плечами, стараясь не выдать себя.
В тот день я ушел домой с огромной надеждой на то, что больше никогда не услышу имя Валера. Но я ошибался.
На следующий день, после уроков я остался дома. Навалилось как–то всё. Мила прохода не дает, постоянно звонит, пишет, требует встреч. А я устал от нее и ее закидонов, надо бы разорвать эту связь, которая стала приносить всё больше проблем.
Позвонил Сёма и на эмоциях рассказал, о том, что сегодня к ним приходил парень Леры, искал ее, говорил, что–то о том, что они поссорились. А саму сестру они найти не могут, телефон не отвечает.
Уже поздно вечером, Сэм прислал сообщение, в котором говорилось, что Лера вернулась. Она все–таки рассталась с этим козлом, и это принесло мне огромное облегчение. Теперь я снова был спокоен, что у нее никого нет.
К сожалению, отсутствие официального парня в жизни Леры не давало мне ничего. Я как был для неё просто соседом, другом ее младшего брата, так им и оставался. Что я мог дать ей? Хоть мне и было семнадцать лет, юношеский максимализм бушевал наравне с гормонами, но мой мозг осознавал — я ей не нужен. По крайней мере, пока.
ЧП случилось на следующий день, после ее разрыва. Лера вернулась домой с пар, а мы в это время вдвоем с другом пили чай на кухне. Родителей дома не было.
Услышал из коридора перепуганный крик Семена и поспешил туда.
— Лера! — закричал он. — Лерочка! Что случилось?
Я уставился на ее запястья — на них алым блестели царапины и уже начали наливаться синяки. Футболка порвана, волосы растрепаны. Картина была понятна мгновенно — на нее напали и пытались куда–то тащить, хватая за руки, а она сопротивлялась.
— Я убью его, — спокойно сказал брат.
Осмотрел Леру с головы до ног, тяжело набрал с легкие воздух, на скулах заиграли желваки. Нет, друг мой, я первый доберусь до этой мрази. Плевать на все, он будет страдать.
— Это сделал твой бывший? — спросил я гудящим, будто чужим голосом. — Есть еще повреждения?
— Все в порядке, правда. Он ничего не успел сделать. А это, — она посмотрела на свои руки. — Это не так больно, как выглядит и быстро пройдет.
— Он напал на тебя? — отбирая вещи у нее вещи, спросил Семен.
— Нет, хотел поговорить.
Усадили ее на кухне, а я уселся на корточки рядом и аккуратно взял за руку, рассматривая повреждения.
— Лер, не хочешь пойти в полицию? — спросил я.
Так–то это статья, за которую и присесть можно.
— Нет.
Семен нервничал, ходил из угла в угол и порывался разобраться с бывшим Леры. А на меня накатило странное спокойствие, ведь пришло четкое осознание, что нужно делать. Я защищу ее, любой ценой.
— Я поговорю с ним. Не могу вот так оставить это все. Он же к бабке своей через день ездит, да? Она же по Ленина, в тридцать четвертом доме живет? — не унимался Сэм.
— Не смей! Слышишь! Я не хочу, чтобы ты пострадал. Боюсь, что Валера не готов адекватно сейчас разговаривать, поэтому, умоляю тебя! Пожалуйста! Не вздумай искать с ним встречи. А сюда он не сунется больше, уверена в этом.
Пока Лера была в ванной, я собрался и ушел домой, думаю, ей будет спокойнее вдвоем с братом, а мне надо обдумать дальнейшие действия.
План выстроился в голове практически мгновенно. С тех пор я стал частым гостем дома по улице Ленина, тридцать четыре. Приходил туда каждый день как на работу и сидел до позднего вечера, ждал козла Валеру.
Я знал, что Семен уже поговорил с ним, но мне было мало этого, простой разговор — это ничто, мне
