нужно было возмездие.
Я был помешан на Лере, болезнь это или благословение — не знаю.
В четверг, дождался его. Урод шел размеренной походкой в сторону подъезда. Толкнул его в спину. Я не трус, и нападать со спины никогда не буду.
— Охренел? — наехал тот. — Слышь, ссыкло, ты че творишь?
Валера подался на меня, но я, сказав:
— Это тебе за Леру, — бросился на него.
Бывший девушки оказался решительным и отвечал мне с немалой силой — проехался по лицу и ребрам. Но во мне бушевали гормоны и адреналин, поэтому я махал руками как сам черт. Мы повалились на землю и крутились по ней как два диких пса.
Перевес оказался в мою сторону, поэтому, убедившись, что противник уже не отвечает мне в ударах, встал с земли и пнул его под ребра напоследок.
— Еще раз тронешь ее — убью, — сказал я и сплюнул кровь со слюной на землю.
— Ты кто такой вообще? — простонал он, валяясь на земле, как кусок говна, кем он и являлся на самом деле.
Открыл уже заплывший глаз, уставился на меня и сказал:
— А, вспомнил, ты же друг Семена? Этот тоже приходил ко мне, — и мерзко засмеялся. — Но ты оказался решительнее, молодец, далеко пойдешь.
— Рот завали. Вещи девчонке отдай, и чтобы я тебя не видел и близко возле нее.
— Да понял я, понял. Не нужна она мне, — даже руки развел, сдаваясь.
Я развернулся и собрался уже уходить, когда мне в спину прохрипели:
— Думаешь, один раз морду мне набил, так теперь она к тебе с распростертыми объятиями и растопыренными ногами побежит? — и заржал мерзко.
Подлетел снова к нему и вложил всю силу в удар, с ребром у него теперь будут стопроцентно проблемы.
— Пасть захлопни, и чтобы я ни слова больше не слышал о Лере от тебя.
Мать дома опять схватилась за сердце, порывалась вызвать скорую, видя мое заплывающее лицо, гематомы, сбитые руки и то, как я хватался за живот.
Но я не дал ей сделать этого. Только попросил купить больничный, чтобы не ходить в таком виде в школу. На носу были выпускные экзамены, и эти пропуски оказались некстати, но мне было плевать на это.
Отцу походу тоже было не до меня, потому что он зашел ко мне лишь раз для разговора. И его слова меня удивили.
— Мужчина дерется за власть или женщину. Если начал что–то делать, сын, то иди до конца.
На несколько недель я выпал из жизни, под предлогом несуществующей болезни валялся дома и мониторил соцсети Леры.
Я мстил за нее не потому, что ждал от нее благодарностей или чего–то большего (она вообще не должна знать о произошедшем), а потому что хотел защитить. Как мог, как умел.
Выпускной гремел, бывшие школьники накидывались в туалетах, там же целовались. Медляки, мечты о будущем и страх неизвестности перед этим самым будущим.
Родители тоже присутствовали на этом празднике жизни. Сидели за соседним столом и радовались тому, что выпускные экзамены позади, и дети получили первый документ об оконченном образовании.
Именно тогда я и увидел, что отец как–то странно смотрит в нашу сторону. Я не сразу сообразил — думал, что просто контролирует молодежь. Мама сидела рядом с ним, но будто бы и не здесь.
Развелись бы уже к чертям собачьим и разъехались. Ради чего это жалкое подобие “полноценной” семьи.
Практически сразу после выпускного, родители объявили о разводе. Отец сказал, что познакомился с другой женщиной и уходит к ней. Мать пожала плечами и сложила вещи в сумку.
Мне предоставили щедрый выбор — поехать на родину вместе с матерью и поступать там, куда угодно.
Или оставаться здесь. С отцом.
Нет, не так. Отец собирался покупать новую квартиру для новой пассии и зажить в ней счастливо с ней.
Ключевое — с ней.
Места для меня в теперь уже ЕГО семье не было. И только спустя время, я узнал, что новая любовь моего отца — моя же одноклассница, несравненная Мила Холодная.
Вот с кого не сводил взгляд отец на выпускном.
Не знаю, говорила ли Мила, что спала и со мной, мне это совсем не интересно. Это одна из причин, почему я не хотел видеться с отцом — мне просто было тошно от этой грязи.
Так, как наша квартира была выкуплена у бывших арендодателей, отец обещал оставить меня в ней одного и иногда приходить в гости.
Такой расклад меня устроил, потому что уехать я пока не мог. Я не представлял себе, как оторвусь от Леры и больше никогда с ней не встречусь. Тем более, что мне нравился южный город, который стал мне родным.
В итоге я остался в нашем бывшем семейном склепе один. Не могу сказать, что меня это расстроило.
После окончания школы, конкретного выноса мозга родителями, на тему того, что я совершаю огромную ошибку, отказавшись от поступления на техническую специальность, желание пойти в абсолютно другую сферу стало делом принципа.
Я поступил в кулинарную академию и погрузился в мир продуктов, их сочетаний и экспериментов.
Моей целью жизни стала учеба, после которой я собирался полностью слезть с денежного крючка отца и съехать с этой проклятой квартиры.
Лера уехала на море, а мы с Семой проводили последний месяц лета, слоняясь по городу и мечтая о взрослой и невероятно интересной жизни или отвисая в моем холостяцком жилище.
Следующие пару лет я воплощал свою цель в реальность. Днем я учился как ненормальный, по вечерам и ночам работал подмастерье в кафе. Кулинария поглотила меня без остатка.
Но ночи… ночами я продолжал грезить о Лере, которая налаживала свою жизнь.
Каждый вечер, перед сном у меня был ритуал — я открывал социальные сети и подглядывал за сестрой моего лучшего друга. Я знал, что у нее никого не было, Семен постоянно сливал мне информацию, даже не подозревая о том, с каким упоением и вниманием я слушаю его каждый раз.
Я оставлял место в своем бешеном ритме и для девчонок, с которыми знакомился на вечеринках или через друзей. Они прекрасно подходили мне, чтобы утолить сексуальный голод, и были совсем бесполезны для моего кровоточащего сердца.
Однажды я пришел в гости к семье Миллер и чисто случайно столкнулся у подъезда с Лерой.
Она выбежала из какой–то левой тачки, схватила ошарашенного меня под локоть, затянула в
