Вэйюань определенно повзрослел. Теперь передо мной не пылкий мальчишка, мир которого раскрашен только в черный и белый, а взрослый мужчина, научившийся видеть оттенки.
Как и прежде, он головокружительно красив: идеальное лицо без малейшего изъяна, высокий рост, широкий разворот плеч и стройный стан, которому позавидуют иные небожительницы. Линь Вэйюань всегда был предметом вожделения всех юных и не очень обитательниц Небесного Царства – от знатных дам до служанок. А его глаза – большие, сияющие, утопающие в невероятно длинных и густых ресницах – многим снились во снах. Это я знаю точно – все мои прислужницы сохли по бывшему Наследному Принцу.
Впрочем, глаза сияли раньше. Теперь же в них словно потушили огонь, засыпали негашеной известью вины и боли. Из-за глаз и нескольких седых прядей в иссиня-черной шевелюре он и кажется взрослее.
– Чем обязана, Ваше Высочество? – Склоняюсь в шутливом полупоклоне. Я Императору-то не кланяюсь, а тут – какой-то мальчишка. Это мое почтение к форме и к тому, что он делает уже много веков.
– Не стоит церемоний, Дайюй, – говорит он, – я уже не Наследный Принц. А ты… а кто у нас теперь ты?
Пожимаю плечами: сама хотела бы знать.
Линь Вэйюань становится рядом, склоняется, опираясь на перила, и устремляет взгляд вдаль.
– Каждый день прихожу сюда, – роняет тихо.
Его голос низкий, мягкий, с бархатистыми нотами. Он никогда его не повышает. Но умеет говорить так, что собеседник чувствует себя полным ничтожеством.
– Это глупо, – усмехаюсь я. – Ты же сам выжег ей золотое ядро. Она больше не может возродиться как божество. Ее участь – вечное перерождение в Мире Смертных. Короткие, полные страданий человеческие жизни. Одна за другой. Как бусины в твоих четках. – Киваю на его неизменный атрибут.
Четки у него изумрудные – такими были глаза Чжэнь Цянцян. Интересно, какого цвета они теперь?
– Ты видела ее? Встречала? – спрашивает с затаенной надеждой.
Фыркаю.
– Делать мне больше нечего. Тебе ли не знать, Линь, какую охоту устроили на меня небесные? Ты же командир теневых стражей, сам же распоряжения и отдавал, верно?
– Верно, – вздыхает он.
Я не злюсь – Вэйюань делал что должен. Как Фэн Лэйшэн, как Пепел… У них всегда были долг и обязанности. И приоритет: гуево спокойствие Трех Миров.
– Зачем ты позвал меня? – Я начинаю раздражаться. – Поностальгировать?
– Знаешь, – говорит бывший Наследный Принц, не глядя на меня, – ты всегда меня удивляла. Только ты могла быть одновременно и Богиней Хаоса, и Богиней Чудовищ, притом последние сами избрали тебя. Сами преклонились перед тобой. Чудовища, которые вышли из Бездны Хаоса, которые не признавали и не признают старшинство кого-либо надо собой, вдруг решили, что им нужна богиня. Не подскажешь почему?
– Кто знает, – хмыкаю я. – Может, тебе следовало спросить их самих? Хушэнь здесь, Юэ Ту. Не хочешь поговорить с ними?
– Хушэнь… Хушэнь… – Он барабанит тонкими пальцами по парапету, будто перебирает струны гуциня. – Ты доверяешь ему?
– Он – мой дух-прислужник, – отвечаю просто. – Хозяин не может не доверять своему прислужнику.
– А ты никогда не спрашивала себя, Дайюй, – вкрадчиво интересуется командир теневиков, – с чего вдруг свободолюбивый Тигриный Бог внезапно решил стать чьим-то прислужником?
– Честно сказать, я не все помню из прошлой жизни, – признаюсь я. – С моей памятью хорошо поработали, она теперь как лоскутное одеяло. Я напрочь забыла, как и когда обрела прислужников. Не только Хушэня, но и Маогуя.
Линь Вэйюань оборачивается и едва ли не прожигает во мне дыру своим взглядом.
– А еще – ты никогда не спрашивала себя, почему вы проиграли в той войне? Ведь на самом деле у Небесного Воинства не было ни шанса против армии чудовищ. Древних и могучих, явившихся в этот мир на тысячелетия раньше нас. На вашу сторону встали и Владыка Фэн, и моя Сяо Цян…
Ее имя Линь Вэйюань произносит с нескрываемой горечью, и я вспоминаю, как прекрасна и величественна тогда была маленькая Розочка, как зеленое пламя праведного гнева полыхало в огромных глазах, как отблески пожара окрашивали в медь темно-русые волосы… Сама Богиня Мести! Но ее месть разлетелась в щепы, столкнувшись с новым предательством: сначала небесные предали ее народ, а потом по ее душу явился любимый.
– У меня была лишь одна версия: нас предал кто-то из своих.
По глазам Линь Вэйюаня понимаю: угадала.
– А мысли по поводу того, кто именно это был, есть?
– Нет. Их было слишком много, предать мог любой – чудовища коварны по своей сути и на самом деле не служат никому. Всегда сами за себя.
– Верно. Но я все-таки придерживаюсь мнения, что предателей, как и героев, следует знать в лицо. – Он лезет во внутренний нагрудный карман и протягивает мне видавший виды свиток. – Вот, может быть, это что-то прояснит тебе.
Беру свиток и бегаю по столбцам глазами. Ага, именно так я и думала… Интереснее другое: подпись. Вернее, отпечаток когтистой лапы, а поверх – рычащая тигриная морда.
Вот как? Чего же тогда в прислужники подался?
Но еще занятнее тот, кому адресовано письмо. И вот с ним у меня будет отдельный – чувствую, пожароопасный – разговор.
Но как только я покидаю Террасу Возрождения, оставив бывшего Наследного Принца вглядываться в небесную даль, и сворачиваю в сторону владений Бай Гаошана, как меня едва ли не сметает алый вихрь.
– Хозяйка! Хозяйка!
Как там говорят: помяни демона – он и выскочит?
Мой вот белозубо улыбается, а его шевелюра кажется неприлично яркой здесь, в благопристойном и унылом Небесном Царстве.
– Хушэнь? – У меня получается почти натурально изобразить удивление. – Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен залечивать раны в своем дворце?
Пусть он и мелкий божок и вообще – будем честны – чудовище, но кровей все же благородных, небесных, а значит, собственное имение ему полагается. Почти уверена, что там все выкрашено в красный и покрыто толстым слоем золота.
Продолжаю ехидно-насмешливым голоском – должно быть, вернулся ко мне вместе с личностью Дайюй Цзиньхуа:
– Тебе следует принимать противные микстуры братца Юэ Ту и сочувствие своих наложниц. Сколько их там у тебя? Дай-ка припомнить… Пятьдесят? Сто?
Хушэнь кидается ко мне, обнимает и показательно рыдает:
– Хозяйка! Поэтому я и прибежал к тебе! – Чуть отстраняется, преданно заглядывая в глаза – ни дать ни взять котяра, выпрашивающий что повкуснее. – Предательницы! Они покинули меня! Ушли все до одной! Лишь старый слуга дождался меня. Хозяйка! Это несправедливо!
Мне хочется хихикать, закрывая рот расшитым рукавом. Поделом тебе, хвостатый! Каково испытать предательство на своей полосатой шкуре?
– Идем. – Хватаю своего прислужника за руку
