Здесь, перед госпиталем, было непривычно тихо. Саранча разбежалась по своим делам. Кана упал на колени, закрыл лицо руками и разрыдался. Бунчик перед смертью сунул ему телефон и просил связаться с семьей, рассказать, как он погиб.
— Я это обязательно сделаю, — пообещал Кана.
И вот теперь он считал, что десять человек зря погибли за его идею. Удастся ли найти треклятый пестицид? Или это было плодом воспаленного воображения Евгения Константиновича?
— Иди сюда, щенок, — прошипел знакомый голос со двора военного госпиталя.
Ну конечно, как же без него. Без его скорпионьего величества, сира Дэна Касовича. Успел уже примчаться сюда и уготовить теплую встречу с хлебом-солью.
Кана поднялся на ноги и медленно пошел к госпиталю. Миновал достопамятные ворота, где когда-то сновали охранники и стоял БТР. Сейчас домик охраны частью сгорел, частью разрушен. Во дворе, на все еще аккуратно стриженом газоне лежали обглоданные тела охранников. Саранча постаралась, не иначе.
Маханов высовывался из окна на третьем этаже. Над козырьком главного входа. Приветливо махал ладошкой.
Кана приблизился и встал в центре двора, посреди мощеной плиткой площади.
— Иду к дорогому гостю! — крикнул Дэн Касович и нырнул вниз головой из окна. Перекувыркнулся в воздухе и приземлился уже в облике скорпиона. Встал перед Каной во всей свой огромный рост.
По сторонам послышался шорох и треск крыльев. Справа и слева прыгнули саранчи-великаны, ростом не ниже четвертого этажа. А затем со всех сторон, со всех уголков двора, из-за деревьев и кустов, поползли обычные саранчи, размером с собаку. Кана остался в центре вражьего кольца.
— Ого, сколько вас здесь набралось, — сказал парень, оглядываясь. — А жареной саранчи нету? Вышла бы хорошая закуска к пиву.
— Взять его! — закричал Дэн Касович, указывая на жертву клешней.
И тогда вся насекомья рать разом набросилась на человека.
За прошедший день Кана уже набил руку в умерщвлении саранчи. Насколько он помнил из сведений о фаланге, кузнечики для нее — любимое лакомство.
Поэтому он легко прыгнул вверх, отлетел в сторону и приземлился у забора. Атаковал зазевавшихся насекомых со спины, двигаясь на максимальной скорости.
Он хватал саранчу руками, цеплялся присосками, подтягивал к себе и откусывал головы. Очень быстро рот наполнился внутренностями насекомых.
При этом Кана вертелся волчком по всей площадке, ускользая от челюстей врагов. Саранчи-великаны и подавно не успевали его догнать.
Вскоре все пространство перед госпиталем покрылось безголовыми телами саранчи. Кана вскочил на спину одного из огромных насекомых. Саранча подпрыгнула высоко в темноту.
Кана глянул вниз и у него захватило дух от высоты. Проклятая великанша взлетела чуть ли не до стратосферы. Поначалу в воздухе шуршали крыльями ее младшие собратья, а затем все утихло.
Алмурты в темноте был почти не виден, только кое-где горели огни. А еще над городом висела туча насекомых.
Саранча полетела вниз, а Кана вцепился в спину хелицерами. Взломал панцирь, как перфоратором. Задержал дыхание, прикрыл глаза, и вгрызся в спину. Расширил рану, ведя челюсти вверх. Разодрал спину огромной саранчи, и полез внутрь.
В лицо ударили брызги внутренностей саранчи. Кана упорно полз внутрь, помогая себе руками и ногами. Он оказался полностью внутри гиганта.
А затем тело саранчи сотряс мощный удар. Они упали на землю. Кана совсем не пострадал, внутренности саранчи смягчили падение.
Продолжая адски работать хелицерами, он наткнулся на твердый панцирь, пробил и его. Ощутил дуновение воздуха на лице и понял, что выбрался наружу.
Расширил отверстие руками и вывалился из саранчи. Быстро протер глаза.
Ему повезло, они упали совсем рядом с забором госпиталя, только с внешней стороны. Саранча лежала на боку и судорожно двигала лапой. Он залез в нее со спины, а вышел из груди. Глядя, как умирает громадина больше трехэтажного дома, Кана возликовал.
— Я вам яйца отрежу, — свирепо пообещал он и снова помчался во двор госпиталя.
На площадке тускло горели фонари. В гордом одиночестве стоял Дэн Касович, чуть опустив клешни. Мертвые туши саранчи кучами валялись вокруг. Живые насекомые выводили рулады где-то в темноте.
Кана встал напротив человека-скорпиона.
Дэн Касович защелкал клешнями и напал на Кану.
Он выглядел слишком большим, чтобы атаковать в лоб. У фаланги преимущество в скорости, и Кана решил использовать эту возможность по-полной.
Человек-фаланга легко ушел с линии атаки взбешенного скорпиона, убежал в сторону. Скорпион развернулся, грозя схватить его клешней.
Но Кана уже успел зайти еще дальше, за спину врага. Прыгнул и опустился на огромную заднюю часть туловища, превращенную в черный панцирь.
Впился хелицерами в шею Дэна Касовича. И чуть не погиб.
Скорпион ударил жалом. Кана успел заметить опасность задними глазами и спрыгнуть со спины противника.
И все-таки он попался в чудовищную хватку клешней. Дэн Касович схватил его обеими конечностями, прижал к асфальту и поднял жало, готовясь всадить забористую порцию яда.
Видя такое дело, Кана поскорее избавился от желудочного сока. Точнее, срыгнул на клешни. Содержимое желудка разъело клешни Дэна Касовича и Кана выскочил из смертельной хватки.
Не давая врагу опомниться, Кана снова забежал ему за спину и набросился на скорпионий хвост. Поднялся выше и впился хелицерами в самый край, где росло смертоносные жало.
Дэн Касович взревел и закрутился на месте, стараясь стряхнуть настырную фалангу.
Напрасно. Кана боялся, что если разожмет челюсти, Дэн его тут же прикончит и от страха вцепился еще сильнее.
Хвост затрещал, панцирь поддался, и смялся под напором, как бумажный. Кана с радостью заработал хелицерами. И сам не заметил, как почти перегрыз хвост надвое. Дэн Касович выл, подобно кастрируемому бычку.
Наконец, кончик хвоста вместе с жалом повис на лоскуте хитина. Кана поглядел на сотворенное зубами и оторвал жало от хвоста.
Из тела Дэна Касовича хлынул фонтан зеленой жидкости. Человек-скорпион взревел от боли.
Из-за госпиталя вынырнула исполинская саранча, ринулась к месту схватки. Кана спрыгнул с Дэна, побежал навстречу, встретил гостью. Скользнул под брюхо, избежав огромных челюстей, и всадил оторванное жало саранче в живот. Еще и сжал напоследок, норовя впрыснуть в саранчу побольше яда.
Громадное насекомое замерло, подогнув лапы и опустив усы.
Кана развернулся к Дэну Касовичу. Улыбнулся. Без жала скорпион казался безобидным.
Маханов зарычал.
Противники снова бросились друг на друга.
