объяснение.
— Ладно, можешь присоединиться к моему светскому мероприятию, — усмехнулась я, и дальше мы поехали вполне довольные друг другом.
В Белом Яре нас уже ждала вернувшаяся гесса Версавия. Она сидела на веранде и нервно кромсала ложечкой пышный кусок пирога, что было не очень хорошим знаком.
Я села на свободный стул и терпеливо ждала, когда крестная возьмет себя в руки, чтобы начать рассказ.
— Упертые идиоты! — наконец провозгласила она с чувством.
Не те слова, которые можно ожидать от благородной дамы даже в самый напряженный момент.
— Не захотели слушать? — мягко подсказала я.
— Заявили, что все это суеверия для темных крестьян! Более того — они пригласили нас на обед по случаю объявления помолвки! Послезавтра!
— Всех? — уточнила я, так как подозревала, что вход в Ручьев Камень мне теперь заказан.
— Всех! Мирра О’Боз попыталась заикнуться о тебе, но я на нее посмотрела вот так… — гесса Версавия продемонстрировала весьма убедительный взгляд, от которого даже Терри захотелось положить обратно только что подцепленный кусочек сахара, — и вопрос был решен. Но это еще не все.
Я удивленно наблюдала, как крестная делает торопливый глоток из чашки, и пыталась представить, что может быть еще.
— Мы сидели в утренней гостиной, как вдруг сверху раздался шум и крик. Оказалось, что в комнате Флоры упал карниз вместе со шторами и зашиб горничную, пытавшуюся их поправить.
— И что? Такое случается, — ввинтился в беседу Терри.
— А то, что по испуганному перешептыванию прислуги стало ясно: это не первое странное происшествие в доме за последние два дня.
— Вы же говорили, проклятие начинает действовать после свадьбы, — непонимающе уставилась на крестную я.
— Говорила. Но я слишком стара, чтобы верить в случайные совпадения.
4 сентября
Крестная права: дневник отлично помогает собраться с мыслями. Чем дольше я смотрю на последнее предложение предыдущей записи, тем больше мне кажется, что проклятием тут и не пахнет.
Почему бы не предположить менее мистическое и более приземленное объяснение?
Что, если, убедившись в полнейшей неуязвимости О’Бозов к любым доводам, таинственный доброжелатель решил припугнуть всю семью?
Но кто? Вряд ли кто-то из моих знакомых мог провернуть подобное без посторонней помощи.
И еще одно открытие, заставившее меня перечитать последние записи, — Терри!
Где были мои глаза все это время? Даже Лу оказалась наблюдательнее меня.
Что с этим делать, я не знаю.
В любом случае нет смысла тратить чернила на девичьи рассуждения, когда за день произошли гораздо более интересные события.
Марк приехал сразу после завтрака и зашел в дом только для того, чтобы поприветствовать крестную, иначе, подозреваю, она бы еще долго припоминала ему это пренебрежение. После чего я, он и Терри погрузились в экипаж, и у меня появилось несколько минут, чтобы рассмотреть обоих в ожидании задержавшейся няни.
Гесс Биргит был одет в светлый, аккуратно скроенный по последней моде костюм, что в совокупности с соломенной шляпой выглядело отличным выбором… для пикника.
Лось надел немаркий комплект для верховой езды, да к тому же повесил на пояс короткий кортик... Наверное, стоило его предупредить, что копать нам сегодня не понадобится… а уж тем более отбиваться от того, что мы откопали.
Да, некромагия, она такая. Как подтверждал мой скромный опыт, ты либо привыкаешь и начинаешь ценить черный юмор, либо сходишь с ума.
Мне грех жаловаться. Именно благодаря некромагии в своей крови я так мастерски овладела двумя другими способностями.
Огонь — понятно, с боевой магией было не так страшно.
А вот с целительством «помог» дядя, вернее его специфическое чувство юмора.
Когда я только начинала лечить людей и испытывала ничем не оправданную самоуверенность в этом вопросе, он меня поддержал:
— Все верно, Тина, зачем тебе мамины советы?! У тебя есть и другие таланты! В конце концов, если что-то пойдет не так, скончавшегося пациента всегда можно потом поднять и спросить, что именно.
Думаю, если бы родители слышали совет, выданный ребенку, Зенон Кермез получил бы знатную взбучку. Но мой дядя слишком хитер, чтобы делиться ценными мыслями прилюдно.
Его заявление несколько шокировало меня, но все же имело благоприятные последствия. Я стала спрашивать советов матери в лечении, а в институте была одной из первых на целительском курсе.
Но надо возвращаться к поездке.
Гусма появилась на пороге дома с тяжелой корзиной в руке. Из-под полотенца, закрывавшего содержимое, кокетливо торчал хвостик копченой колбасы. Молодые люди переглянулись, а Терри, несмотря на недавний завтрак, кажется, даже сглотнул слюну.
— Так у нас все же вызов духов или пикник? — уточнил он.
Я повернулась к Гусме.
— Лала, что это?
— Знаю я тебя, касим, наколдуешься и будешь всю обратную дорогу животом урчать. А с нами кавалеры, вон аж целых два, и одного бы тоже стоило откормить. Вряд ли вас в замке хоть корочкой от лепешки угостят… — с этими словами иланкийка забралась в коляску и гордо устроила корзину у себя на коленях.
Вернувшись к мысли о том, как отнесутся Северины к нашему вторжению, я задала мучивший меня вопрос уже в дороге.
— Может, нам стоило предупредить хозяев замка о том, что мы собираемся делать?
— Не волнуйтесь, — тут же откликнулся Марк. — Я послал официальное уведомление еще вчера вечером. Так что наше вторжение будет соответствовать всем пунктам закона…
— Вы что-о-о? — Я даже подпрыгнула на сиденье, представив, с каким лицом Ролан прочитал это послание.
— Да, ты это зря, — поддержал меня Терри. — Теперь колбасы на всех не хватит.
Теперь перед моим мысленным взором встали воображаемые лица Северинов, обнаруживших, что мы заявились на их семейное кладбище с корзинкой для пикников.
Я застонала.
— Согласен, дело щекотливое, — сказал Марк. — Именно поэтому все наши действия должны быть максимально прозрачными.
Куда уж прозрачнее!
Я попыталась прикрыть предательский колбасный хвостик полотенцем.
— Правильно, — Лось бросился мне на помощь, — так нам больше достанется!
Гусма и гесс Биргит ошеломленно переглянулись.
Господи, ну почему все, в чем участвует Терри, превращается в фарс?
Видимо, чтобы вернуть ситуации хоть какую-то серьезность, Марк решил сменить тему.
— У меня хорошие новости про дневник. Отец уже смог расшифровать первые страницы. Если кратко, то оказалось, что наш предок пользовался иланкийскими символами как буквами. И только в ряде случаев вставлял их в качестве тех слов, которые они обозначают. Например,
