‒ Александр, можешь не продолжать. Понимаю, твои друзья, опера, боятся задерживать хохлов, если ими руководит банкир, а он товарищ Шорина. ФСБ рулит всей операцией.
‒ Не совсем так. Силы и средства у бандитского отдела полиции есть. ФСБ заберёт террористов к себе. Помните, как в Мариуполе пленили двести пятьдесят «Азовцев», отпетых убийц и фашистов. А в Донецке люди ждали над ними справедливого суда. И вдруг «по щучьему велению» бандеровцы улетают в Турцию, загорать на тёплые пляжи! А в их рядах насчитали тридцать инструкторов израильского Моссада, им-то, что делать на Украине, есть своя страна, ‒ назвав национальное разведывательное управление Израиля.— Сейчас идёт СВО, затронь тему предательства в армии, загремишь под статью. Я в облаках не летаю, хожу ногами по земле, знаю из практики, горбатого могила исправит, а упрямого ‒ дубина! Террорист хорош тогда, когда он «немного мёртвый». Они, как крысы, разносчики заразы.
‒ Вы мыслите, как мыслил товарищ Сталин. Он после войны всех бандеровцев отправил в Сибирь пилить лес. Интересуюсь историей страны. Правда, после смерти вождя, предатели России хохлам выписали амнистию. Вернувшись на Украину, наплодили детей, воспитав их в своих националистических традициях «Москаляку на гиляку» ‒процитировал бандэровскую речёвку,— Нашим руководителям нужно смотреть на три поколения вперёд, оставлять врага живым, значит жди от их внуков нож в спину. Александр, мы открыли свои карты, и надеюсь, игра будет честной. В четырнадцатом году я воевал на Донбассе. Получил тяжелое ранение, в своё подразделение не вернулся. ФСБ предложила другую профессию. Жалею ли я сейчас, что дал согласие? Так сложились обстоятельства. Потом как-нибудь за стопкой водки вам расскажу свою судьбу. И семья у меня есть, двое детей, но они уже взрослые. Только я для них умер.
‒ Борис, чтобы не быть голословным, даю слово офицера, наш разговор останется между нами. Я тоже не святой, среди оперов редко встретишь «апостола Павла». Главное, мы едины во мнении: вести в суд террористов, значит подарить им жизнь, а это несправедливо. На твоей руке шрамы от осколков, я сразу понял, что ты был на войне.
‒ И не только на руке, ‒ с сожалением вздохнув, сказал Ефимов. ‒Всё время думаю о прокуроре. Из головы не выходят его слова в последние секунды жизни: «Какая же ты мразь, а еще…». Сейчас мне стало ясно, адресовал слова не мне, а Шорину. Ефимов говорил, как на исповеди, видно, убийство прокурора его душе не даёт покоя.
Семёнов понимал, перед ним сидит человек непростой судьбы. Люди, побывавшие в горячих точках, они особенные. Смотрели смерти в глаза, не обошли их стороной и предательства отцов-командиров, без этого на войне не бывает. Ефимов на гражданке продолжил воевать. Нужны железные нервы. Но и они дают сбой, вот как сейчас произошло с Борисом. Признался в убийстве прокурора, зная меня каких-то несколько дней. Слышал бы его признание Ермаков, сразу бы надел на него наручники. Ермаков отличный опер, спору нет, но он носит погоны и должен следовать букве закона. Я в отличие него поступлю иначе:
‒ Борис, ты как посмотришь, если тебя познакомлю с одним серьёзным человеком? ‒имея в виду Титова.— Он в городе смотрящий, это у него гостят хохлы. Ему удалось подслушать их разговор, они планируют его убить. Попросят сопроводить за город и в лесу убьют. Много знает. Я тебе говорил, у одного хохла пистолет Глок. Смотрящего охраняют два качка. С них защитники, если что, оборонятся от старушек, торгующих на рынке семечками. Занятия в тренажерном зале и чтение книг написано на их лице.
Ефимов засмеялся:
‒ Александр, а я ведь тоже занимаюсь спортом. Что же ты так нелестно отзываешься о нас, спортсменах!
‒ Борис, ты исключение! Просто хорошо знаю качков. Когда удаётся с ними поговорить, у меня целый день приподнятое настроение. У них композитор Чайковский ‒ блогер, а писатель Лев Толстой ‒ маршал советского союза!
‒ Предлагаешь поработать охранником вместо них! А твой смотрящий меня не убьёт, ведь это он твой агент? Сейчас что тебе его скрывать, когда в городе террористы. Хохлы проживают в гостинице? Так?
Семёнов кивнул.
‒ Я проходил службу в спецподразделение, ‒ сказал Ефимов. ‒В городской среде проводить операцию по задержанию террористов опасно, пострадают люди. Могут взять их в заложники. А если среди заложников дети?! Для оперов проигрышная ситуация, придётся идти им на уступки. Значит, дать уйти безнаказанными! У террористов автоматы и гранаты, они на расстояние выстрела не подпустят опергруппу. Провести операцию удобнее за городом, и то смотреть по обстановке. Нет ли у них группы прикрытия. Опера не всей информаций располагают, ‒ рассуждал как военный человек.
‒ Опера убойного отдела думают так же.
Ефимов на себе приподнял футболку, на его теле имелись шрамы:
‒ Дуршлаг! Мина в метре разорвалась! У меня с бандэровцами свои счёты, должок им надо отдать, ‒ говорил смело, наверное, вспомнил, как получил ранение.— Звони своему агенту, или кто он тебе, а то можем опоздать, хохлы уедут, потом труднее их найти.
Семёнов звонить Титову не стал, зная, что он в разработке ФСБ:
‒ Борис, давай поступим так, я сейчас дойду до него и с ним переговорю. Чтобы раньше не светить тебя, да и себя. Как его гости соберутся покинуть гостиницу, напишет мне СМС, знак какой-нибудь придумаем. А я уже его переправлю тебе. И уточню, где удобнее вам с ним встретиться. Но, а ты будь готов, ‒ в слове «готов» заложил обозначение иметь при себе оружие.
‒ Значит, у одного хохла за поясом пистолет, остальное оружие в багажнике, ‒ чуть помолчав, сказал Ефимов. ‒Не успеют, ‒ проговорил, наверное, обдумывая, как он будет их убивать.— А как зовут твоего агента?
‒ Он твой тёзка. Фамилия Титов.
‒ Меня беспокоит очень важный вопрос, как быть с операми, они ведь террористов пасут. В их объектив попаду и я, информация обо мне дойдёт до Шорина. Спросит, какая у тебя связь со смотрящим, и что ему ответить? Александр, кровь из носа надо сделать так, чтобы опера нас не сопровождали по городу. Хохлы заметят слежку, всё, что угодно может произойти. Если операм задерживать машину с террористами, то подальше от города, лучше на трассе. А мы с Титовым тем временем, сделав «мокрое» дело, покинем «братскую могилу» и вернёмся в город.
‒ Рискну! Ох, и получу я тумаков от Ермакова! Скажет, доказательства твои где?! ‒восторженно высказал вслух свои мысли.— Борис, мы сделаем по-другому, нет гарантии, что вас с Титовым не задержат опера. Ермаков ‒ это начальник убойного отдела, он руководит всей операции. Он мой друг. Придётся мне переступить черту порядочности, сыграть с ним и операми втёмную. С Титовым обговорю, чтобы он Ермакову назвал другое время, когда его гости соберутся покинуть гостиницу. У вас с Титовым есть шанс выйти сухими из воды. Есть одна неувязочка: Хонда с ПЗРК, опера её тоже пасут. Но опера не сотрудники наружки, за вами следом не поедут, доложат Ермакову. Пока он готовит группу захвата, вы уже будете за городом.
