Книга Крылья зла - Эмили Блэквуд

— Вылететь отсюда? Да, вообще-то.

— Никто ведь не выгнал тебя за убийство Райдера, верно? Ты можешь доверять мне, Охотница. Позволь мне нести тебя.

Мое тело замерло. Я знала, что Вульф не причинит мне вреда. Знала, что он также не поставит под угрозу наше пребывание в академии. Он вел себя так, будто его не волнует ни одна вещь в мире, но я видела сквозь эти стены. Черт возьми, порой я ловила себя на том, что хочу заглянуть сквозь них.

— Ладно, — пробормотала я. Я шагнула вперед и обвила руками его шею, позволив ему прижать меня к своей груди, положив руку мне под колени.

Я ждала какого-нибудь ехидного замечания, но его не последовало. Даже когда его массивные ангельские крылья подняли нас с земли в воздух, он ловко уворачивался от окружающих деревьев, когда мы поднимались по стене.

— Где мы? — спросила я.

В Мидгрейве было плохо: разрушающиеся стены и бездомные дети, живущие на улицах. Но здесь? Ни одно строение не уцелело. На частично возведенных стенах притаилось несколько скрюченных людей — как я поняла, фейри, — но что-то жуткое таилось в темноте.

Я тут же потянулась к Веном.

— Окрестности Хаэра.

— Хаэра? Я думала, Хаэр — один из самых богатых городов Ваэхатиса?

— Так оно и было, — ответил Вульф, понизив голос до шепота, пока мы крались в потемках. Он держал свое тело напротив моего, его глаза сканировали улицы перед нами. — Но никто не смог их пережить.

— Пережить кого?

Вместо ответа Вульф снял с бедра длинный меч. Справа от меня раздался знакомый ворчливый стон.

Я повернулась, хватаясь за Веном. — Вампиры, — прошипела я. Существо еще не заметило нас, но скоро заметит. Оно бесцельно ползло и спотыкалось, его разлагающаяся кожа и остатки одежды были покрыты грязью и кровью.

— Они вторглись сюда несколько лет назад, — объяснил Вульф, его дыхание щекотало мне плечо. — Они убили тысячи людей, которые жили здесь раньше. Они пытались сражаться, но их было слишком много.

Вампир повернулся в нашу сторону и замер, почувствовав нас. Вот оно.

— Убей его, — прошептал Вульф. Его рука скользнула на мою талию, задержалась там на одну электрическую секунду, а затем переместилась к моему локтю, поднимая руку, в которой находилась Веном. — Выпусти зверя, Охотница.

Его губы касались моего уха, его рука нависала над моим телом, существо приближалось всего в нескольких футах от меня. Все это заставляло меня чувствовать то, чего я не чувствовала уже очень, очень давно.

Вампир издал отвратительный, влажный рев первобытного голода и бросился в нашу сторону. Но я была готова. С Веном в руке я рванулась к нему и вонзила клинок в грудь монстра, прежде чем он успел понять, что произошло.

Слишком быстро все закончилось. Я успела вытащить Веном из массы гниющей плоти, прежде чем тело рухнуло на землю.

— Хорошо, — похвалил Вульф. — Сделай это еще раз.

Еще один вампир вывалился на улицу. По подбородку мерзкой твари стекала свежая кровь.

Чертовы монстры.

Я перепрыгнула через лежащее передо мной тело и бросилась на вторую тварь, обхватив ее ногами за талию и двумя быстрыми движениями отрубив обе руки.

Этому приему меня научил Лорд.

Однако этого было недостаточно, чтобы расчленить их. Я отпихнула его и вонзила лезвие во вторую массу гниющей за ночь плоти.

И снова все было кончено.

— Еще раз, — приказал Вульф.

Я повернулась и увидела, что он наблюдает за очередным вампиром, который, спотыкаясь, приближался к нам.

— Ты не собираешься мне помочь? — потребовала я, хотя и видела это по его лицу. Это было не для него.

Это было для меня.

— Тебе не нужна моя помощь, — просто ответил он. — Тебе не нужна ничья помощь.

От его взгляда мой желудок опустился к ногам, но я быстро отогнала эти чувства в сторону, занятая предстоящим убийством.

И следующим.

И следующим за ним.

Мое тело двигалось, как в Фантоме. Я с легкостью наносила все удары, чувствуя себя сильнее, чем когда-либо за последние недели.

Когда я извлекла Веном из одиннадцатого тела, мое сердце гудело от жизни.

— Так вот зачем ты привел меня сюда? — спросила я, вытирая лезвие о штаны, а затем вставляя его обратно в ножны на бедре. — Чтобы делать за тебя грязную работу?

Вульф наблюдал за происходящим, прижавшись спиной к полуразрушенной кирпичной стене и скрестив руки на груди.

Но эти глаза…

Он смотрел на меня с такой тяжестью во взгляде, что мне захотелось упасть на колени. Его рот искривился с обеих сторон, а зубы зацепили идеально пухлую нижнюю губу. Я шагнула ближе, попав в ловушку его взгляда.

Только когда я стояла в футе от него, он разжал руки и оттолкнулся от стены.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел, как обе руки скользнули к моей шее, наклоняя мой подбородок к его возвышающемуся телу. Я застыла в шоке, позволяя его рукам двигать меня, направлять, уговаривать.

— Ты чертова богиня. — Он наклонил голову и провел губами по моей челюсти, шее.

Я подалась вперед, давая ему еще больше места, и его горячее дыхание обдало мою кожу. Адреналин прокачивался по моим венам, усиливая каждое ощущение. Его руки на мне заставляли меня думать о том, в чем я никогда себе не признавалась, заставляли меня хотеть чего-то, хотеть его…

— К сожалению, ты станешь никем после того, как свяжешься с ним. — Вульф отстранился и зашагал по улице в ту сторону, откуда мы пришли.

Я стояла на месте, задыхаясь и пытаясь понять, что, черт возьми, только что произошло.

— Прости? — крикнула я ему вслед. — Что ты мне только что сказал?

— Не заставляй меня повторять, — крикнул он через плечо. — Мне и так неловко.

Я выхватила Веном из ножен и бросилась на него, в беспорядке гнева, хаоса и трагедии. Лезвие было направлено прямо ему в спину, и мне хотелось погрузить его внутрь — черт возьми, мне хотелось причинить ему боль.

Но он повернулся как раз вовремя, его крылья разметали мои волосы по лицу, когда он схватил меня за запястье и дернул, вырывая клинок из моей руки.

— Ты трус. Ты ревнуешь, что я могу доверять кому-то, кроме тебя.

Он стиснул зубы. — Ты еще не видела, как я ревную, Охотница. Если бы я ревновал, твоя маленькая игрушка была бы мертва.

— И что тогда? — воскликнула я. — Что я могла сделать, чтобы ты так разозлился?

Темнота заволокла его глаза. — Ты чувствуешь одиночество