Книга Моя любимая куколка - Алена Юрашина

— Это не то, о чем вы подумали…

— А откуда тебе знать, о чем мы подумали? — вдруг нагло вмешался Макс.

Проигнорировав его нелепое замечание, повернулась к тете, обращаясь подчеркнуто к ней одной, выдумывая на ходу.

— Просто… понимаете, у меня появился… молодой человек, и это… в общем, случайно получилось… поэтому…

Макс присвистнул.

— Ничего себе случайно, тут явный стиль прослеживается. Красная Шапочка угодила в лапы к Серому Волку. Мама, ты что, не видишь, девочку надо спасать… Фигово вы за ней присматриваете. Наверное, он очень страстный парень, да? Горячий, темпераментный, — я разглядывала усмешку, кривившую его губы, пока он себя нахваливал. Как дать бы по этим губам! — прямо горит уже с ним познакомиться…

— Максим, прекрати сейчас же, — устало оборвала его мать, — тебе лишь бы посмеяться, а тут…

Под ее строгим взглядом я очень густо покраснела, едва не топнув от досады ногой. Почему краснеть приходится мне, если виноват он? Огрызнулась на Макса:

— Да, Макс, знаешь, он очень страстный! Очень! И такой горячий, каким тебе уже никогда не стать. Что бы там у тебя не горело…

— Ого, у кого-то прорезались зубки… покажи… надеюсь, молочные?

— Не надейся.

— Ребята, ну, пожалуйста, не ссорьтесь снова… — нервничая, тетя бросила еще один взгляд на область моего декольте, принимая решение, — нет, это никуда не годится. Не годится. Пожалуй, я позвоню, попробую перенести запись… а если не получится… Ты иди за мной, Ника, посмотрим, как можно исправить ситуацию. На люди в таком виде лучше не появляться. А ты езжай, сынок, если спешишь… мы попозже себе такси вызовем, если договоримся.

— Договаривайтесь. Я подожду, мне не трудно, — великодушно махнул Макс, ерничая, — вам повезло, сегодня я абсолютно свободен, а значит, к вашим услугам, мои прекрасные дамы. Целиком. С макушки и до пят.

Махнув на него рукой, тетя направилась к дому, я же, поколебавшись, нагнулась к водительскому окну.

— Обязательно все время быть таким придурком? Вот обязательно? Мог бы и не открывать свою варежку.

Он пожал плечами, ослепив меня широкой — от уха до уха — улыбкой.

— Прости, не сдержался. Чтоб ты понимала, я сейчас извинился за оба случая сразу. Ну, давай, беги уже за ней… тебе же так не терпится стереть мои следы из своей жизни.

Я нагнулась еще ниже и поделилась:

— Ты, Макс, все-таки клинический идиот. Я всегда это знала.

Горделиво, с чувством собственного достоинства развернулась, когда он меня окликнул:

— Эй, куколка! В другой раз… когда будешь разговаривать со своим молодым человеком, не верти так сильно своей пятой точкой… не говори столько грязных слов сразу, очень хочется тебя отшлепать… да, и не надевай больше такие короткие юбки. Как знать, может, твой парень еще и озабоченный. Или эта провокация намеренная?

Что он сказал? Вроде комплимент, но завуалированный под ругательство. Только он один так умеет. Показала средний палец.

— Ты еще и извращенец.

Макс послал легкий воздушный поцелуй.

— А ты у нас кто? Ах, да, ты же сама невинность… что шастает по ночам по чужим комнатам в поисках сомнительных приключений.

Не дав возможности ответить, врубил на полную громкость свою ужасную музыку, поднимая стекло.

Глава 12

В конце месяца все вместе мы отправились на горнолыжный курорт, чтобы попасть в струю, пока сезон не завершился. Успели вовремя. Я заслужила недельные каникулы, не особо переживая, что, уехав, пропущу несколько лекций. Потом наверстаю. Макс, конечно, по этому поводу не запаривался вообще.

В самолете мы с ним снова спонтанно сцепились. Не специально, но это было сильнее меня. Макс профессионально клеил молоденькую стюардессу, она была не против, и мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы не слушать весь полет их противного воркования, потому что она от наших кресел почти не отходила. В итоге неудачно (удачно) опрокинула стакан сока — частично на нее, частично на Макса, а стоило ей удалиться чуть ли не в слезах, он отмалчиваться не стал. Заноза в заднице, это самое культурное, что я услышала, и мы оба, воротя носы друг от друга, в который раз от сердца, вслух пожалели, что сразу не потребовали рассадить нас по разным местам. В конце концов, рядом с тетей, в хвосте, я бы чувствовала себя гораздо комфортней.

Когда Макс окончательно заскучал, не придумал ничего лучше, чем просто потянуться ко мне, вытащить наушник из моего уха и с самым серьезным видом вставить в свое. Я тут же развернулась к нему грудью, готовая к новому сражению, но он прикрыл глаза, показывая, что его все устраивает. Мой вкус. Моя музыка. Мое общество.

Я такой отходчивой не была. Какое-то время еще смотрела на него с подозрением, гневно раздувая ноздри, но глаз он так и не открыл, игнорируя грозный посыл. Тогда я тоже не стала привередничать. Пускай слушает. Мне разве жалко? Музыка успокаивала, умиротворяла, и я последовала его примеру. Но умиротворение мое продлилось ненадолго. Стоило отвернуться к иллюминатору, он заграбастал плеер прямо с моих коленей, внося коррективы в список воспроизведения. В ответ на мой праведный гнев… с невозмутимым лицом вынул из моего уха и второй наушник.

Пока дядя расплачивался с водителем, мы выбрались из машины, разминая ноги. Расторопный служащий уже вынимал чемоданы из багажника, и можно было оглядеться. Кра-со-та. Стояла чудная погода. Легкий морозец, от которого краснеют щеки и не более, белые облачка в головокружительной синеве, но в целом солнечный день. Не день — мечта.

Вокруг сновали отдыхающие. Конечно, большинство облачены в лыжные комбинезоны, со снаряжением, но были и просто прогуливающиеся. Людей было много. Практически все комнаты отеля оказались заселены, но для нас действовала бронь. Администратор за стойкой заметил, что нам повезло, потому что всю прошлую неделю склоны засыпало снегом. Я только приподняла брови, продолжая вертеть головой по сторонам, проникаясь атмосферой этого места. Думаю, дело не в везении, а в банальном умении хотя бы изредка читать прогнозы погоды, в уме сопоставляя данные.

Мой номер оказался очень даже не плох. Не ожидала, поэтому радовалась, как дитя. Дядя не поскупился, я буду чувствовать себя в ближайшую неделю здесь, как дома. Скромная прихожая плавно перетекала в уютную овальную гостиную, из нее вели еще две двери — в спальню с шикарной широкой кроватью на небольшом возвышении и в ванную комнату. Но больше всего меня поразил вид из окна — панорамного окна с видом на заснеженные альпийские склоны.