Голову Макса нельзя было соединить с телом: на еврейском кладбище Инсбрука больше не существовало его могилы. В 1970-х годах кладбище уменьшили, а некоторые захоронения перенесли, потому что вдоль кладбища велось строительство дороги. И наконец, заминка случилась в последнюю минуту: после захоронения голову Макса немедленно выкопали, потому что на кладбище появился директор Института судебной медицины и заявил, что перед захоронением должен лично опознать ее.
Только второе захоронение поставило наконец точку в этой темной и непростой главе истории инсбрукских евреев. А что же Шиндлеры? А им вскоре стало ясно, что не только евреям-иностранцам трудно в Инсбруке. Им пригодились вся «энергия и благоразумие», которые так превозносили их благодарные сотрудники в 1931 году.
10
Аншлюс
Инсбрук, Новый год, 1933
Зима и депрессия все глубже вгрызались в жизнь Австрии. В Инсбруке Гуго и кафе «У Шиндлеров» старались отвлечь людей от каждодневных забот. К началу года Гуго отпечатал рекламную листовку с таким текстом: «Два счастливых месяца! Новый год и карнавальный сезон 1933 года» (Zwei frohe Monate! Silvester und Fasching 1933) (см. илл. 14 на вкладке).
Проект этого приглашения уже не создавался художником по специальному заказу, да и тон его заметно изменился. Гуго не мог не замечать, что происходит за стенами его кафе, вот и предупредил, что торжества состоятся, «несмотря на тяжелые времена». Первый проблеск отчаяния?
В качестве противоядия Гуго предлагал своим гостям ни более ни менее как «красивейший и очень веселый карнавал» (die schönsten und gemütlichsten Faschingsfeste). Прилагательное gemütlich не так-то легко перевести на другие языки. В Австрии оно обозначает смесь уюта, комфорта, веселья с капелькой беспечности. Gemütlichkeit, веселье, то есть чувство, которое описывается этим самым gemütlich, стало обозначать стиль жизни, полностью противоположный стрессам, неудобствам и тяжкому труду.
Гуго приглашал своих гостей во вновь отремонтированные залы, где, «несмотря на тяжелые времена», кафе сделает все, чтобы доставить им несколько «радостных часов» (frohe Stunden). Реклама сулила читателям, что в кафе, известном своими разумными ценами, для их удовольствия будет играть оркестр Fox Band, и выражала надежду, что непринужденная обстановка поможет гостям «на несколько часов забыть о повседневных заботах». Гуго пообещал, что танцмейстер (Meistertänzer) Ганс Лор будет руководить танцами на всех вечерах.
Гуго приглашал на новогодний вечер (Silvesterfeier), от всей души желая, чтобы люди все так же часто заходили в кафе «У Шиндлеров».
Я обнаружила эту рекламную листовку Гуго в городском архиве Инсбрука. В других папках лежали написанные в разные годы заявления Гуго с просьбами о расширении и улучшении кафе, в том числе и об установке поражающей воображение стеклянной крыши над главным танцевальным залом на верхнем этаже здания. Даже в трудные годы депрессии удавалось кое-что сделать. В 1936 году Гуго разрешили установить небольшие часы в форме куба, с подсветкой, циферблатами на двух сторонах и неоновой надписью Tanz Café, обращенной на улицу. В Инсбруке можно было потанцевать только здесь, и Гуго хотел, чтобы люди без труда находили к нему дорогу.
Судя по тому, что Шиндлеры продолжали вкладываться в свое основное производство, денежные дела их были неплохи; они сделались не только заметными, богатыми и полностью ассимилированными членами инсбрукского общества, но и щедрыми благотворителями. Об их линцских кузенах этого никак нельзя было сказать.
Бизнес семьи Кафка после смерти Эгона возглавлял Рудольф, и дела шли ни шатко ни валко: он все чаще и дольше лежал в больнице с сифилисом, то есть становился заочным руководителем, а времена настали такие, что покупателей дорогого шнапса, фруктовых соков и варенья становилось все меньше. По совету своей матери, Эрмины, он отклонил хорошее предложение о покупке компании. Эрмине претила мысль, что они могут выпустить бизнес из рук, но даже ссуды, полученные от Эдуарда Блоха, не смогли спасти компанию от ликвидации летом 1934 года. Рудольф скончался через несколько месяцев, а Эрмина, оставшись без гроша, поселилась у Блохов. Вскоре, в 1935 году, старшая сестра Софии умерла, так и не оправившись от потери целой ветви семейной империи.
Состоятельные Шиндлеры пустили глубокие корни в жизнь Тироля, но и они не могли совсем уж игнорировать давление внешнего мира. В начале 1933 года Гуго обещал людям «два веселых месяца». К концу января канцлером Германии стал Адольф Гитлер – тот самый незадачливый оратор на маленьком собрании, которое состоялось в Инсбруке тринадцать лет тому назад. Национал-социализм становился в Австрии все популярнее. В апреле 1933 года австрийская НСДАП набрала более 41 % голосов на местных выборах в Инсбруке и стала третьей по численности партией в Тирольском парламенте[37].
Измотанным невзгодами людям нацисты стали казаться альтернативой тогдашним политикам. Празднуя успех, в мае 1933 года нацисты парадом прошли по Мария-Терезиен-штрассе, прямо под окнами кафе «У Шиндлеров». Я видела снимок: плотная толпа плечом к плечу, руки, резко вскинутые в пугающем приветствии. В самом центре хорошо виден Франц Гофер, руководитель местных нацистов; его и наш, семейный, жизненные пути еще несколько раз пересекутся.
Гитлер не делал никакого секрета из того, что видит будущее Австрии в составе единой Германии. В связи с активизацией нацистов канцлер Дольфус в мае 1933 года сначала решительно запретил деятельность коммунистической партии, а через месяц – и нацистской. Многие нацисты бежали в Германию, а некоторые, уйдя в подполье, внедрились в местные политические, правительственные и научные круги. Напряжение все росло, и немецкие нацисты стали поддерживать и обучать австрийских, даже помогать им в совершении террористических актов.
32. Парад на Мария-Терезиен-штрассе, май 1993 г., в центре снимка Франц Гофер (из книги 1938 г.)
Дольфус осознавал эфемерность своего режима и независимости Австрии; ему нужен был сильный защитник, и он нашел его в Бенито Муссолини, который тогда уже почти десять лет был одним из сильнейших диктаторов Европы и тоже опасался экспансионистских настроений Гитлера. На фотографиях августа 1933 года Дольфус, с кепкой в руке и, однако, в галстуке, прогуливается с дуче по пляжу итальянского курорта Риччионе, где у Муссолини была вилла: Муссолини, в рубашке нараспашку, явно гордится своим загорелым торсом; Дольфус смотрится его рабским подражателем. Муссолини расточал жаркие обещания, что защитит независимость Австрии от любых немецких поползновений. Впоследствии Дольфус выбрал итальянца как ролевую модель.
В ходе дискуссии о нарушениях в парламентских выборах Дольфус не упустил возможности распустить парламент, объявил в стране чрезвычайное положение и взял власть в свои руки. Оппоненты назвали это «австрофашизмом», и с тех пор этим словом начали обозначать австрийский вариант авторитарного правления. На глазах у моей семьи всего за пятнадцать бурных демократических лет страна из могущественной империи стала квазидиктатурой.
