Берни сидел напротив, глубоко уйдя в себя. Он постоянно хмурил пшеничные брови, затем поджимал губы и вновь расслаблял высокий лоб.
— Кай?
— М-м-м-м?
— А откуда ты знаешь, что это были маги?
— Что?
— Ты сказал «именно вы виноваты в упущении магов»? С чего ты взял, что их было несколько?
Вопрос не в бровь, а в глаз. Я посмотрел на задумчивого блондина напротив и понял, что за те годы, что Берни исполнял роль моего секретаря, он как-то незаметно вырос. И здесь дело не только в его раздавшихся вширь плечах и поселившейся в глазах уверенности вечно робкого студента психологического факультета. Дело в его возросшей наблюдательности и умении делать правильные выводы.
— Там в отделении, — я неясно мотнул головой куда-то в сторону, переводя тему, — ты хотел знать, почему я так веду себя с жандармами. Да и не только с ними. Ты всё ещё хочешь это узнать?
— Конечно. — Он кивнул. — Я знаю тебя слишком долго, чтобы понять, что ты делаешь это специально. Когда-то я думал, что унижение других людей доставляет тебе извращённое удовольствие, и это просто дурацкая черта характера, которая встречается у большинства гениальных личностей. Но в последнее время мне всё чаще кажется, что всё не так просто.
Я усмехнулся. Всё правильно.
— Видишь ли, Берни, на лице человека есть сотни мышц, и любое их сочетание вызывает какое-то выражение, отображает определённую эмоцию. Что-то есть общее для всех людей, что-то разное. Даже тогда, когда ты думаешь, что лицо собеседника расслаблено, десятки мимических мышц всё равно пребывают в сокращении. Чтобы как можно быстрее прочесть человека, мне требуется увидеть хотя бы одну истинную эмоцию на его лице. Люди очень любят носить маски, представляясь не тем, кем они являются на самом деле. Кто-то строит из себя успешного бизнесмена, кто-то чопорную леди, а кто-то религиозную домохозяйку и заботливую жену. При знакомстве с человеком я стараюсь вывести его на настоящие эмоции, выбить из глубокой колеи фальши. Неподдельное изумление, ярко-выраженное презрение или промелькнувшая плохо сдерживаемая ярость — неважно, главное чтобы чувства были искренними. Я играю в эту игру уже так много лет, что просто забыл, как ведут себя обычные люди.
Берни медленно кивнул, принимая мой ответ. В синих глазах отразилось понимание.
— И что, ты считаешь, что все вокруг постоянно врут?
— Врут. И порой так виртуозно, что велик соблазн поверить.
Глава 11. Итан Редли
Дни потекли своим чередом. Магический резерв медленно, но неуклонно пополнялся, ссадины бесследно затянулись, синяки почти полностью рассосались. Прошло две недели с тех пор, как меня срочно вызывали в жандармерию. Берни больше не задавал неудобных вопросов, полностью сосредоточившись на работе. Леди Джейн к моему несказанному удивлению так же на горизонте не объявлялась. Я подозревал, что Берни держит её в курсе дела, но меня устраивало, что она не мешается под ногами, а потому я ни о чём не спрашивал помощника.
Грейс за кинжалом так и не пришла, что поначалу меня сильно напрягло, но, поразмыслив, я пришёл к выводу, что рано или поздно воровка объявится. То, что оружие с чётким магическим следом её ауры больше не находится в стенах жандармерии, ей непременно передали. Ну, а решение на какое-то время оставить кинжал в моём доме… значит, её всё полностью устраивает. Клинок с изящной рукояткой, изготовленный явно под женскую ладонь, отправился в отремонтированный сейф вместе с картечным пистолем. Я же полностью сосредоточился на деле об исчезновении Милинды Блэр.
Прокрутив в голове все отчёты помощника и обе драки в «Старом лосе» и сделав ещё пару запросов через городского архивариуса, я пришёл к единственному неутешительному выводу: Милинда не покидала Лорнак. Я попросил Берни выяснить у леди Джейн, были ли последние письма пропавшей девушки отправлены обычной почтой со всеми штемпелями или же через магограмму. Ответ, как и ожидал, получил почти сразу — все записки Милинда отправляла магически, а значит, она могла это сделать как из Глокшира, так и из соседнего дома поместья Оллроу. Чем больше я думал обо всей этой истории, тем сильнее она мне не нравилась.
На какие средства могла жить в шумной столице юная симпатичная девушка, не получившая нормального образования и не имеющая опыта работы? Согласно рассказу леди Джейн, Милинда хотела попробовать себя в роли преподавателя верховой езды для дочерей богатых аристократов. Конечно же, я отправил Берни в книгохранилище перечитывать все новостные листки, начиная с месяца листопада, но особого результата не ждал. Помощник принёс в особняк целую стопку газет, тщательно обведя механическим стержнем подходящие заметки о поиске учителей. Несмотря на то, что в самом Лорнаке уже давно большинство представителей голубых кровей использовали самоходные повозки или же вовсе обзавелись автомёбиусами и личными фурманами, как оказалось, очень многие хотели научить своих дочерей верховой езде. Это считалось чем-то вроде игры на фортепиано или в крокет — как по мне, так вещи абсолютно бесполезные, но считающиеся необходимыми минимум для спесивых представителей благородного сословия, кичащихся своим происхождением.
Ежедневно Берни выписывал несколько адресов из газет и с раннего утра уезжал на первой попавшейся повозке, чтобы вернуться разочарованным лишь поздно вечером. «Да, эта семья действительно искала преподавателя по верховой езде своей дочери, но девушка, похожая на леди Джейн, на собеседование не являлась». Примерно такие слова он говорил, вычёркивая очередное объявление из новостного листка.
Я лишь усмехался, понимая, что скучная и монотонная работа секретаря — суровая необходимость, с большой вероятностью не являющаяся ключиком к нахождению леди Блэр. И чем более расстроенным и понурым выглядел Берни, тем большую внутреннюю дрожь и азарт у меня вызывали собственные поиски Милинды. Чем же эти две недели занимался я? Посещал все ипподромы Лорнака без разбору, делая ставки в тотализаторах исключительно на женщин-жокеев. Небольшие, но достаточные, чтобы привлечь к себе внимание нужных людей.
Над гигантской овальной площадью прозвучал низкий звук гонга.
— Итак, уважаемые дамы и господа, маги и магэссы, до конца приёма ставок осталось всего три минуты! — Над вытоптанным стадионом раздался голос букмекера, явно усиленный магически. — Может быть, кто-то ещё хотел бы принять участие? Напоминаю, под номером три сегодня участвует чистая аравонская, а жокеем пятой лошади будет легендарный Арчибальд Браун! Шестикратный чемпион в прошлом году, а также явный фаворит сегодняшних скачек! Для тех, кто хорошо разбирается в бегах и хочет пощекотать нервы, напоминаю, можно сделать тройную ставку! Угадайте призёров и получите десятикратный выигрыш! Осталось всего полторы минуты! Поторопитесь!
Благодаря таланту букмекера верхняя площадка с ящиками кишела народом разного сословия и достатка. Люди торопливо подходили к пронумерованным деревянным коробам, обшитым снаружи железом, опускали кто что: фэрны, ассигнации, драгоценности, банковские чеки. В ответ ящики вспыхивали зелёным магическим огнём, подтверждая, что ставка принята. Периодически нет-нет, но находился отчаянный глупец с алчно бегающими глазками, который пытался обмануть систему, скидывая в прорези фальшивое золото. В таких случаях огонь окрашивался буро-фиолетовым, и тут же рядом за неудачливым преступником возникала стража, хватала его под мышки и волокла прочь.
