практически непобедимы.
Поразительно.
— Здесь их было порядка полубатальона. И самок среди них — от силы дюжина, все они хотели забраться на тебя… — Бандерлог помолчал, а потом, задумчиво, добавил: — Для самцов бой — это игра, в которой можно победить или проиграть, а для самок понятия поражения не существует, они хотят только побеждать. При этом возможность погибнуть не мешает им сражаться за дело, которое они считают справедливым. И это многое объясняет в твоем поведении…
— Моем? — изумлению моему не было предела. — Ты думаешь, что я похожа на этих солдаток шенг? Да я вообще ненавижу бои и драки!
— Тем не менее, бьешься также отчаянно, как они… И так же жестоко. До сих пор не могу простить, что ты не допросила тех магов.
Вжавшись в кресло, я обиженно посмотрела на Бандерлога. Я не воин и я не жестока. Я добрая и вовсе не хотела никого убивать. Ни разумных муравьев, ни магов…
— Они сами начали, — пискнула я, понимая, как беспомощно звучит мое оправдание.
— Тебе нужно учиться. Долго и много. Очень долго и очень много. Прежде всего, управлению своими эмоциями. Ну и общие знания о бое и противниках не помешают. Не знать самых простых вещей…
— Простых? Для кого простых? Для дракона, который учился семьсот лет? — сорвалась я на крик.
— Да, всего семьсот. Хотя учился гораздо меньше, больше путешествовал, хотя… путешествия — это тоже учеба…
Бандерлог мечтательно задумался, и я почувствовала, что он вдруг вспомнил что-то хорошее, и полностью отключился от нашего разговора. Ага, мне нужно управлять эмоциями! Некоторые и без этого прекрасно обходятся. Но он встряхнулся, посмотрел на меня и криво ухмыляясь сказал:
— На вид приличная девушка, еще не разменявшая свою первую тысячу лет. А по сути — дитя неразумное. Максималистка. Белое и черное, добро и зло, никаких полутонов… Это опасная черта для любого существа, а для оборотней и волшебников, живущих внутренней Силой — просто катастрофическая.
Я хотела возмутиться, но он, поморщившись, приказал:
— Полное дыхание, упражнение семь, на счет шесть.
* * *
Он странный, злой, но его советы почему-то помогают. Пришлось выбираться из кресла и вставать, скидывая халат. Резко выдохнула, а затем начала медленный вдох. Неожиданно Бандерлог начал постукивать кружкой по столу. Тук-тук-тук… Вероятно, я опять поторопилась со счетом.
Через три цикла он разрешил мне вернуться и сесть.
— Немного лучше… Успокоилась? — я кивнула. — Но с чувством времени у тебя беда. Даже примерно не представляю, как его развить. У нас его с рождения все чувствуют, никто специально не тренирует...
— Тревога!
Я вскочила даже прежде, чем осознала опасность. На Усадьбу надвигалась угроза. Не мне… Не Рубежу…
— Ворон! Кирс!
Метнувшись в атриум, я почувствовала, что за мной бежит и Бандерлог. Глянула вверх — Кирс спал, сидя на верхней жерди под крышей. А в распахнутую дверь магического мира влетает большая хищная птица. Сокол? Ястреб? Беркут? Не знаю, но что-то очень сильное и опасное. И взмывает вверх.
— Кирррррс!
Он проснулся, увидел опасность и ошалел от неожиданности…
Еще мгновение, и хищник настигнет его. Время замедлилось. Оглядевшись, я поняла, что Бандерлог перекидывается в мангуста. Что Кирс пытается отклониться, но, конечно, не успеет. Агрессивная птица двигалась слишком быстро.
— Дом! Спаси ворона! Силой ликтора!
Выбросив вверх руку, я увидела, как из нее несется черный сгусток, попадает в Кирса и окутывает его целиком…
Мир возвращается в свой привычный ритм.
— Нееееет! — кричу я, видя, как когти хищника впиваются в Кирса...
…Только вот Кирса на том месте нет. Он исчез. Птица промахивается и врезается в балку, но успевает сориентироваться, и вцепиться в нее.
У меня из груди вылетает давешний светящийся щит. Хищник движется быстро, но мой щит быстрее, так что ударяет в плечо... крыло, и подбитая жертва, крутясь, пытаясь взмахивать вторым крылом, штопором падает на пол.
Бандерлог-мангуст прыгает и накрывает птицу своими лапами и оглядывается на меня:
— Куда делся ворон? Что это вообще было?
— Теперь Кирс — ликтор, — устало шепчу я, и опускаюсь, почти падаю, на пол, совершенно обессилев.
— Выметайся отсюда, — рычит Бандерлог, сильнее придавливая старающуюся вырваться птицу.
Я чуть не на четвереньках выбираюсь на веранду. Под руками и коленями омерзительно хрустят трупики термитов,. Какая гадость, надо было сразу вымести их отсюда…
Ликтор
Проходит, наверное, с полчаса. Я успеваю покурить, выпить кружку кваса, чашку горячего шоколада и две чашки чая. И слегка подкрепиться куском ветчины, пирожками и мармеладом. Бандерлог появляется на веранде, снова в человеческом облике, снова голый. Снова пришлось просить Дом его приодеть.
— Он слышал, кто теперь ликтор. Ыфрам. Пришлось его убить. Забавно, но именно за ликтором он и прилетел… Как тебе удалось передать ворону силу ликтора?
— Как всегда… от отчаянья… Ничего больше не успела придумать. А кто такой ифрам?
— Ыфрам… Та птица… раса разумных птиц. Им, как и многим другим, очень нужно уничтожить этот Рубеж, чтобы портал снес с лица земли остров Ваутиан… По крайней мере, я так понял его объяснения. Нам повезло, что о возможности получить доступ на Рубеж узнал он один, и ринулся в атаку. Если бы сюда нагрянула стая, не поздоровилось бы никому…
— Да как же его закрыть? Этот чертов доступ!
— Может быть, просто попросить портал? Не приходило в голову?
— По-по-просить?
Как же я забыла? Мне же Джеса что-то такое говорил. Гений! Юнта, ты ликтор недоделанный!.. Ох, уже даже не ликтор…
— Слушай, я идиотка, вроде подумала об этом… забыла... Но, может быть, у Криса хватит на это ума? Где он, кстати?.. Кирс! Гуру Кирс!
Но он не прилетел. Крикнула громче. Потом подождала немного, и вдруг до меня дошло:
— Он теперь сам ликтор! Раньше слышал не меня, а силу ликтора, где бы ни находился! А теперь не слышит… Давай уберем из атриума весь этот мусор, а то мне тошно становится, как подумаю, что там все это валяется.
— Мусор! Мусор! — хохотнул Бандерлог. — И это говорит добрая девочка. Прекрасно!
Я смутилась.
— Это… враги…
— Да ладно тебе, не извиняйся. Но за языком все-таки следи.
И снова передо мной стояла та же проблема — куда девать все эти трупы? Глубокую яму я, как тот маг с острова, выкапывать не
