умею, а куда деть все эти тела, включая термитов, не представляю.
— Учитель Тави, ты не знаешь, как вырыть яму, чтобы похоронить всех этих бедолаг?
Я правда-правда попыталась «следить за языком», раз уж Бандерлог оказался таким трепетным слушателем.
— Яму? Так вырой ее. Волшебством.
— Не умею.
— Вот же волшебница на мою голову. Где тебе яма нужна?
— Думаю, на острове.
Не хочу устраивать кладбище убитых врагов на своей территории.
— Пойдем.
Мы отошли от соломенной хижины, которой Дом выглядел со стороны острова Ваутиан, к самой границе Рубежа, к тому месту, где маг прошлый раз вырыл яму для злыдней.
— Вот тут, указала я на траву рядом с предыдущим захронением.
— Хм, в старую ямку не хочешь?
— Ты видишь?.. Видишь, где была старая?
— А чего тут не видеть?
Ну дает. По мне, так трава везде была совершенно одинаковой.
— Не знаю, а в ту же можно?
Бандерлог посмотрел на меня изумленно. Потом вдруг посерьезнел.
— Слушай, младенец. Зачем тебе куча ям? Участок не такой большой, если будешь всякий раз рыть ямы, то для твоих врагов скоро не останется места
У меня кончились силы. Сразу. Все. Без остатка. В глазах потемнело, запрыгали какие-то точки и я начала оседать на землю.
— Пппп-прекрати, — тихо пробормотала я, чувствуя, как по щекам покатились слезы.
— Ну вот, расклеилась…
Он подхватил меня на руки, отнес на веранду моей Земли, и усадил в кресло. Уюн притащил кучу каких-то напитков, но я ничего не хотела… не могла. А потом отключилась.
Совсем ненадолго, судя по теням, которые лишь едва сдвинулись. Очнулась я не то чтобы сама, меня натуральным образом «очнули». На коленях лежало что-то теплое. Вдобавок оно вибрировало и пищало. Я открыла глаза и обнаружила крошечного котенка. Черного, с белым сердечком на груди и ярко синими глазами. Ни Бандерлога, ни Уюна, ни Кирса поблизости не наблюдалось.
— Привет, — хрипло сказала я, осторожно погладив котенка. Котенок замурчал. Очень громко для такого крошечного существа. — Как тебя зовут? Меня — Юнта. Ты умеешь разговаривать? Или еще слишком маленький?
— Он не умеет. И не научится, — сказал появившийся в дверях Бандерлог. В руках он держал маленькую керамическую рюмочку. — Это обычный котенок. Принес его тебе в подарок… из твоего мира. Забыл о нем, когда началась заварушка. Надо же, сам к тебе забрался… Выпей!
— Что это?
— Укрепляющая настойка. Лучше не злоупотреблять, но один раз можно.
Настойка была пронзительно горькой, словно спирт на полыни. Впрочем, может, так оно и было. Разве что добавили в нее еще что-то, оставившее приятное, освежающее послевкусие. Я ее выпила одним глотком, вытаращила глаза от неожиданности, но, вроде бы, довольно быстро пришла в себя.
— Посиди тут, с этим монстром. Мы с Уюном пока приберем в атриуме.
— Спасибо… За котенка… и за уборку… Но он не монстр… такой миленький, — я гладила котенка, а он мурчал как крошечный трактор. — У него есть имя?
— Вряд ли, — сказал Бандерлог, пожав плечами, и ушел в дом.
Умиротворяющее мурлыканье совершенно меня успокоило, никакой дыхательной гимнастики не потребовалось. Я слышала, как Бандерлог с Уюном переговариваются в атриуме, пила чай и гладила котенка. Совсем, впрочем, недолго, минут десять.
— Пойду помоюсь, — появился снова Бандерлог.
— Вы… закончили?
— Да. Что там заканчивать? Имей ввиду, свалил всех в ту же яму, что была. Нечего тебе могилки плодить.
Он ушел, а я прошептала котенку:
— Сейчас он вернется, и я тоже пойду в душ. Ты меня подождешь?
Появился Уюн, неся в руках маленькое блюдечко с молоком.
— Учитель сказал, надо в блюдечке… Ой, это кто?
— Знакомься, это котенок. Котенок, это Уюн, — представила я их. — У него пока нет имени, надо придумать. Садись, посиди с нами, напоим его молоком…
— Он такой хороший, — прочувствованно сказал Уюн, поставив блюдце на столик, и забравшись в кресло напротив нас. — Как хороший пушистый шарик с хвостиком, очень милый… только почти не волшебный.
Котенок вдруг встрепенулся, спрыгнул с моих коленей на стол и подбежал к Уюну, рухнув к нему на колени и тут же начав громко мурлыкать.
— Предатель, — улыбнулась я. — Ты ему тоже понравился, вон как перебежал к тебе.
Уюн смущенно погладил котенка по спине и подтянул поближе блюдце.
— Держи, ты же хочешь, наверное, — бережно пересадив котенка на стол рядом с блюдцем, Уюн радостно наблюдал, как тот лакает молоко.
— Котам не место на столах, — строго сказал Бандерлог.
— Таким маленьким можно! Посидите тут пока, я тоже сбегаю в душ…
Когда я вернулась, стол был заставлен разнообразной едой, Уюн что-то жевал, а Бандерлог кормил котенка крошечными кусочками рыбы. Котенок сидел на столе. Тоже мне, воспитатель котят!
— Поешь, — махнул мне рукой на стол Бандерлог. — Тебе сейчас очень нужно. Побольше сладкого.
— Растолстею, — хмыкнула я, с изумлением обнаружив, что Бандерлог сидит в третьем кресле, которого раньше здесь не было. — Стану толстой, раздуюсь как воздушный шарик от вашей диеты…
Котенок бросил рыбу и рванул ко мне на колени.
— Соскучился! — обрадовалась я.
— Мия Юнта… прости… — робко сказал Уюн.
— Что случилось?
— Ничего не случилось, мия Юнта, совсем ничего не случилось… плохого… или другого… Просто мне показалось, что твоему котенку понравилось имя Шарик… просто так показалось…
Предательский котенок перебежал по столу к Уюну.
— Слушай, ну, точно! — удивилась я. — Вообще у меня на родине Шарики — это клички собак, а не котят…
Но спорить было бесполезно. Котенок уже мчался ко мне. По столу. На своих коротких лапках.
— Шарик! Ты будешь Шариком! — с умилением сказала я, обнимая этот черный комок шерсти с голубыми глазами.
Он был согласен. Совершенно согласен. И показывал это всем своим видом.
— Теперь тебе нужно будет уговорить Кирса, чтобы он открыл ему постоянный доступ на Рубеж, — сказал Бандерлог. — Он не сможет здесь жить без приглашения ликтора.
В этот момент на меня обрушились воспоминания. Точно! Я же теперь не ликтор! Сердце укололо сожаление, но мозг тут же заработал: я смогу путешествовать сколько захочу! Найду себе учителя-волшебника, буду переходить от одного портала к другому… И смогу возвращаться сюда! Это же мой Дом — даже перестав быть ликтором,
