ставшего совсем уже неприличным и каким-то шумным жара, плюнул, потянулся к двери и… поморщившись, Бобр проснулся.
Приятная прохлада, дождливое, хмурое утро встретило его в домике Лесника, но жар, существовавший в мозгу, не отпускал его, кроме того, тот же запах, теперь определяемый как запах свинофермы, действительно витал в воздухе. С одной стороны, утихнув, но с другой стороны, став более явным. Застонав, сталкер сел. Его костюм висел рядом, перекинутый через спинку стула, из-за окна слышался негромкий, но многоголосый, словно вокзальный, шум. Закрыв глаза, сталкер внутренним зрением увидел вокруг домика кольцом сотни и сотни мутантов, светившихся теми же цветами, что светились камни в каменке-парилке в его сне. «Ах вот кто мне голову печет…» – догадался Егор. Встав и слегка пошатываясь, будто пьяный, а на самом деле ощущая, что исходящая от мутантов энергия действительно физически раскачивает его, играя шутки с глазомером, не позволяя несколько раз схватиться рукой за комбинезон, наконец сталкер с трудом оделся и одуревший от такого количества присутствующих и окружающих его сознаний направился на кухню. Лесник стоял возле стола и нарезал хлеб своим охотничьим ножом. Его лицо было хмуро и сосредоточенно.
– А, проснулся… – произнес он. – Аккурат к завтраку.
– А где Пенка? – окинув комнату взглядом, спросил Егор.
– Пенка уже ушла.
– Как ушла? Еще же не скоро? – внезапно реальность назревающего боя надвинулась на сталкера.
Он, почувствовав упадок сил и слабость, тихо сел на табурет. Ощущение предстоящего события, подтверждением которого служило многоголосое перерыкивание мутантов, заполнило и одновременно опустошило мозг. Откуда ни возьмись в голове возникла картинка прорывающегося танка: машина шла сквозь толпу израненных, посеченных осколками и разорванных крупнокалиберными пулеметами мутантов. Железного зверя, покрытого гарью, кровью, выкидывавшего из-под гусениц комья земли и стрелявшего на ходу из главного орудия и пулеметов, невозможно было ни остановить, ни причинить ему вреда. Егор моргнул и встряхнул головой, отогнав видение.
– Э-э-э, Егор, вижу, совсем тебе худо. Это все от друзей наших. Скопление, видишь, какое, оно-то на меня и давит, а тебе и подавно… На вот, возьми.
С этими словами Лесник подал сталкеру артефакт какой-то неправильной угловатой формы, светившийся насыщенным красным светом.
– Это «джокер», редкая вещь, одна из последних, была заварушка в Зоне… вот оттуда и осталось. Влияет на все: на психику, на здоровье, на аномалии; если калибр мелкий, то как «мамины бусы» сработает, но ты все равно не увлекайся. Прицепи.
Бобр согласно кивнул и разместил артефакт во внутреннем кармане комбинезона. Сразу стало легче, постоянный шум внутри головы утих, теперь стало четче слышаться, что делалось снаружи, волновое воздействие со стороны мутантов ослабло и силы вновь начали возвращаться к нему. Оценив взглядом произошедшие перемены, Лесник продолжил.
– Пенка еще с утра по темну ушла, ей места обойти надо да схорониться успеть, чтобы солдатиков да танки над собой пропустить, потом времени не хватит, да и приметно будет. Две сотни охотников за ней да пара чернобыльцев в помощники. Насилу удержала и увела отсюда, пока не передрались.
– Кто с кем?
– Кровососы с кабанчиками, у них это семейное, – Лесник хмыкнул.
Чувствуя наступающую адреналиновую тряску, сталкер несколько раз судорожно сглотнул, только на третий раз ему удалось проглотить стоявший в горле спазмировавший ком.
– Да ты не бейся так, не бейся, – успокаивал его Лесник, ставя перед ним шипящую сковороду. – На вот, поешь, полегчает, а потом пойдем твоих смотреть.
Бобр кивнул и начал закидывать в себя жареную картошку с салом и какой-то сероватой кашицей, зажаренной на другой половине сковороды, впрочем, не чувствуя вкуса, иногда охая, обжигая язык и небо.
– Я тут тебе рюкзачок собрал, – по-матерински хлопотал вокруг него Лесник. – А то ты не сообразишь нынче, что к чему, – поглаживая по раздувшемуся рюкзаку, сказал дед. – Все сборки здесь, нести осторожно, сам понимаешь, что за гостинцы несешь. А долговцы уже выдвинулись, как раз часов через восемь-девять, перед Выбросом к холму, там, где ты их тушканами подрал, прибудут. Танки уже с Ростка выдвинулись.
Сталкер закашлялся. Лесник неодобрительно посмотрел на него.
– Танки, говорю, уже вышли, пехота на броне. Техника, значит, Выброс тут переждет и экипаж внутри, а пехота по схронам долговским определится. После Выброса вертолеты подлетят, и начнут они… нас с тобой, Егорушка, да Зону железом утюжить.
Сталкер судорожно жевал.
– М-да… – пошамкал губами скрытыми в густой бороде Лесник, уходя куда-то внутрь своих ощущений. – Теперь от Зоны ничего не скроешь… мда… Рюкзак со сборкой тебе, а провиант Мелкий понесет, Пенка ему уже закинула то, что надо, так что не суетись.
Бобр только согласно кивал, запивая обильный завтрак чаем. Уже почти опрокидывая кружку в себя, он начал вставать, отчего жидкость плеснулась и, облив ему ноздри и уголки рта, потекла за пазуху.
– Готов! – сказал Бобр, покончив наконец с тяготившим его, но обязательным завтраком.
– Ну, бери рюкзак, щас свою команду примешь и пойдешь, – сказал Лесник и, не дожидаясь сталкера, развернулся и вышел на крыльцо.
Егор наскоро ополоснул от сна лицо и прополоскал рот, проверил шнуровку на берцах и, аккуратно надев рюкзак, вышел вслед за дедом на крыльцо. Открывшаяся ему картина не предназначалась для человеческого восприятия. Даже настолько измененное и расширенное, но все еще человеческое сознание Егора растерялось от многих сотен пар глаз, которые, словно прожекторы, ударили его. Некоторые из присутствующих прощупывали его мысли, его тело, его прошлое и будущее. Потеряв себя на фоне общего сознания мутантов, словно свеча на фоне солнца, Бобр, расширив осоловевшие глаза, начал разворачиваться, стремясь вернуться в дом, но тут за рукав его ухватила крепкая рука Лесника.
– Спокойно, сталкер, щас оклемаешься, – послышался его голос.
Действительно, секунда за секундой, и первоначальная волна интереса мутантов начала ослабевать. Псевдогиганты первые потеряли к нему свой интерес, затем постепенно сняли свое внимание кабаны, чуть дольше задержали на нем свой интерес чернобыльцы и снорки. Чернобыльцы в силу своих телепатических способностей ненавязчиво, физически смотря в сторону, но повернув уши по направлению к человеку, копошились в его мозгу, часто вытаскивая оттуда изображение Пса, а ободранные снорки смотрели на Бобра неотрывно, уже имея внушение, что это их хозяин. Среди снорочьей толпы посередине гордо сидел Мелкий в приличном камуфляже, видимо, переодетый Пенкой, в свежих берцах и с рюкзаком за спиной. Это первое, что смог осознанно разглядеть сталкер. Затем постепенно среди огромного множества мутантов, сидевших за плетнем, он разглядел фигуры псевдогигантов. Десятки и десятки огромных многотонных туш серого, желтоватого, коричневого и самые крупные какого-то сизого цвета располагались в произвольном порядке между гулявшими среди них сотен кабанов, нескольких
