Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Тут, Нуша, я было понадеялась, что это все, но оказалось, нет — и мне пришлось выслушать рассказ о нигерийской девочке Брийя Ибрагим Магазу. Она была приговорена к телесному наказанию в виде ста восьмидесяти ударов палкой за то, что забеременела то ли в тринадцать, то ли в четырнадцать лет — она и сама не знает, сколько ей. Нигерийский судья счел, что раз у нее начались менструации, она сама должна нести за все ответственность. Например за то, что трое взрослых женатых мужчин из ее села имели с ней насильственный секс, поскольку ее отец был должен им деньги, но долг вернуть не смог и решил расплатиться невинностью собственной дочери. Брийя Ибрагим Магазу была побита палками 19 января 2001 года. Правда, ей досталось «всего» сто ударов, восемьдесят «простили» благодаря обращению организации по борьбе за права женщин к губернатору местности, где произошло изнасилование. Как Ты думаешь, сыночек, на каком ударе эта девочка потеряла сознание?
Ты когда-нибудь задумывался, сыночек, может ли Бог ненавидеть женщин?
Например, из-за Евы. Из-за ее проступка, который, как пишут в Библии, обрек людей на тяжкие труды и мучения. Неужели только из-за женского любопытства и дотошности человек потерял рай? Уж кто-кто, сыночек, а Ты в эту сказку верить не должен. Это ж какой полиморфизм должна была иметь Ева, чтобы соблазнить Адама кратковременным соитием при угрозе изгнания из рая! Это все равно что соблазнять из Бора-Бора уехать в Беларусь. Да у нее на то генов бы не хватило. Нет, сыночек! Это так же неправдоподобно, как хождение по воде или превращение воды в вино. Это как сказки, что читают перед сном детям в аду. Они, конечно, увлекательны, но в них никто не верит. Никто не думает, что Волк на самом деле проглотил бабушку Красной Шапочки, а потом ту достали из его брюха целой и невредимой. Ева яблоком соблазняет Адама, убирает со своего холмика фиговый листочек — и человечество до сих пор страдает?! Не может такого быть. Да и откуда взяться такому лону, сыночек, чтобы за него столько страдать! Вину Ева на себя перетянула. То она, видите ли, улыбалась, то провоцировала, то не так оделась… А что Адам? Мужской зрелости не проявил, сам себе не хозяин. Тюфяк и рохля. Даже змей с ним говорить не хотел, обратился к Еве, она ему более разумным и рассудительным существом показалась. Змей знал то, что Тебе, сыночек, тоже известно. Ибо Ева та — не первая женщина на Земле.[56]Но она — первая феминистка. Именно такие принимают решение за все человечество. Не советуются с Отцом. Она независима и самостоятельна. Она получает от змея яблоко и совершает крутой поворот на целую вечность. И в этот момент яблоки и феминизм навсегда вписываются в анналы истории.
Но была ли Ева сама сексуально настроена или она просто почувствовала и предугадала желание Адама?
Вот что нужно спросить у змея. Он, правда, был самцом и из солидарности мужской ответил бы, наверное, что обратился именно к женщине потому, что она духовно слабее. Доказывает ли это, что Бог женоненавистник? Бог-то, может, и нет, а вот Адам точно, когда говорит: «Женщина, что Ты мне дал». То есть, по мнению Адама, именно женщина и виновата. Бог-то укрылся от обвинений в женоненавистничестве за новозаветной историей, в которой Христос останавливает побивание камнями блудницы. «Кто из вас без греха пусть первым бросит в нее камень», — говорит Он. И никто не бросает. Какая сладкая пошлость, даже приторные безе как будто горчат в сравнении. И все же. Ветхий и Новый заветы возникли в эпохи, когда в обществе доминировала патриархальность. Эти тексты сексистские по сути — поскольку родились в сексистские времена, они полны антиженских мыслей. К тому же существуют апокрифические тексты, не признанные официальной церковью, но признанные отдельными святыми отцами. Наиболее известным таким апокрифом являются «Завещания двенадцати патриархов»,[57]из которых вдумчивый читатель узнает, что сам Ангел Божий учил патриарха Рубена, что женщина легче, чем мужчина встает на путь греха и что ее сладострастное сердце преисполнено искушениями.
Плохое, сыночек, было время. И как я погляжу — многие мужчины на Земле с удовольствием его бы назад вернули. Да не только на Земле — в аду тоже, потому как патриархат грех укрепляет. И апостол Павел, возгласивший в одном из своих посланий: «Жена да убоится мужа своего…»[58]очень меня, сыночек, успокаивает, так как в интересах ада звучит. Хотя, по совести говоря, возмущение меня охватывает, как я это слышу. Он, между прочим, пишет в послании коринфянам, где говорит о литургической службе: мол, каждая женщина, которая молится или пророчит с непокрытой головой, позорит свою голову, ибо выглядит так, будто она обритая. И если не хочет покрывать голову, пусть стрижется, а не хочет такого позора — пусть покрывает голову. Мужчина есть образ и слава Божия, а жена — слава мужа, ибо не муж создан для жены, а жена для мужа. В знак признания его главенства и своего подчинения она и должна покрывать в храме голову.
Вот если бы я была боссом в корпорации «Иисус и Ко», я бы апостола Павла за такие писания с работы вышибла, несмотря на его заслуги и трудовой кодекс. А еще, за компанию, — святого Иеронима со святым Августином: эти, с позволения сказать, теологи женщин ненавидели. Для церкви же была бы невелика потеря, тем более что само это учреждение чем-то напоминает мне Северную Корею. Церковь боится демократии, как черт ладана и святой воды. И правильно, потому как в святой воде-то микробов больше, чем в индийской реке Ганг со всеми фекалиями Бомбея. Церковь боится прав человека, идей равноправия. И никакая «Солидарность»[59]— ну это так, для примера — в рамках Церкви никогда бы возникнуть не могла. Это даже представить себе невозможно. Валенса, перескакивающий через огромный забор где-нибудь в Ченстохове? Прости, но это уж таким сюрреализмом попахивает, что нос хочется зажать. Это никакой епископат бы не вынес. На другой же день въехали бы в Ченстохов танки ватиканские под прекрасными флагами, в сопровождении неземной музыки и с дулами, окропленными святой водой. Так что я уж лучше помолчу. Эти три мачо своими тезисами, выдаваемыми за вечные истины, бесконечно притесняли женщин. А Церковь делала вид, будто ничего не слышит и не видит. Женщины? А как же, в храмах есть место для них и их прекрасных трудолюбивых рук. Кто наполнит храмы во время воскресных служб? Кто научит детей вечерней молитве? Кто постирает и выгладит облачение священника? Кто украсит храм к Пасхе? Кто вымоет там полы и почистит кадило? А кто — как говорит этот парень из Ирландии, что бросился под поезд еще до совершеннолетия, — сделает минет священнику? Конечно женщина. Хотя в последнем пункте я бы не была столь категорична. Сексуальные предпочтения католических священников хорошо известны не только мне.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
