посмеют, а вот меч — вполне. Если, — он вздохнул, — я не дам им то, чего они хотят. Ты пришла спросить лично, хорошо, я отвечу. Да, я собираюсь объявить Марианну предательницей и убийцей.
Агата поджала губы.
— Но ведь она твоя сестра…
— Это уже не важно.
— Как это не важно?
— Её больше нет, поэтому для неё моё решение ничего не изменит.
— Её так и не нашли, — едва слышно проговорила старушка.
— Никто не продержится под водой так долго.
— Но левиафан не вернулся, значит, они вместе! Если ты объявишь Марианну предательницей, ты обрежешь ей путь домой!
— Так значит, ты веришь, что она жива? — заторможенно спросил Герман.
— Да! Да, я верю! Я чувствую, моя девочка жива! — вдруг горячо заговорила Агата, подавшись вперёд. — Прошу, умоляю, не нужно этого делать!
— Мама убита, и всё указывает на Марианну…
— Она всё время просидела со мной и ни разу не вышла! Да и как она выйдет?! Королева заперла её!
— Ты лжёшь, — ядовито улыбнулся он. — Марианна сама открыла дверь, когда я вернулся. И трупы тянулись именно из её покоев.
— Она всё время была со мной!
— И сережка. Ты ведь слышала, что рядом с мамой нашли сережку?
— Она просто потеряла её! Она как раз рассказывала мне об этом! Это же подарок матери! Она была очень расстроена!
— Вероятно, мама сопротивлялась, она была храброй и смелой женщиной. Вероятно, в схватке она как-то зацепила…
— Герман! Герман! Что ты говоришь?! — Агата подошла вплотную к столу. — Марианна не делала этого! Она всё время была на моих глазах! До самого утра!
— Ты всегда выгораживала её, — покачал головой король, — даже теперь, когда она мертва, ты продолжаешь её защищать.
По истонченной старостью коже покатились слёзы. Старушка поспешно вытирала их, но никак не могла остановить.
— Прошу, пожалуйста, поверь мне! Она ни в чём не виновата! Ради справедливости, ради морских богинь, не делай этого! У неё должна быть дорога назад!
— Её больше нет, — упрямо повторил Герман, но его глаза с надеждой смотрели на Агату. — Если я ничего не сделаю, меня тоже скоро может не стать. Я должен объявить её предательницей. Ради будущего государства…
— Ты мог бы не делать этого ради любви…
Король вскочил на ноги, и тяжелое кресло с грохотом упало назад. Вены на шее вздулись, глаза налились кровью, и он прошипел:
— О какой такой любви вы говорите?
Старушка выдержала взгляд и ответила со странной легкостью в голосе:
— О братской, о какой же ещё?
Герман шумно вдыхал и выдыхал воздух, пока внезапное появление Виктора не заставило его успокоиться. Мужчина прошёл в кабинет и удивленно посмотрел на замерших людей.
— Я не помешал? — с неловкостью спросил он.
— Агата уже уходит.
Но старушка не тронулась с места и продолжала стоять, умоляюще сведя брови.
— Агата уже уходит! — громче повторил король.
Женщина неуверенно отступила, а её губы беззвучно прошептали: «Умоляю…»
Когда страж терпеливо вывел гостью, Герман упал в кресло и уронил голову назад.
— Что она хотела? — спросил Виктор.
— Не спрашивай меня ни о чём… Зачем ты пришёл?
— Послы с Водного прибыли, — торжественно объявил тот. — Если хочешь, я сопровожу их один.
— Нет. Мама собиралась лично показать псевдоорден, поэтому я сделаю это ради неё.
Король выглядел уставшим. Он осунулся ещё больше, ещё сильнее повисла на теле одежда, а поступь выглядела так, как будто недавно он чересчур весело провёл время и не успел отойти.
— Ты в порядке? — забеспокоился Виктор.
— Да. Мне нужно пару минут…
Герман с трудом, но всё-таки нашёл в себе силы. Его спина выпрямилась, черты лица обрели прежнюю уверенность, и он решительно покинул кабинет.
Пятеро послов, облаченных в голубые одежды из тончайшей ткани, склонились в искренней почтительности, когда король острова Солнца спустился в сад. Он осмотрел немолодых мужчин и повелительным взмахом руки заставил их выпрямиться.
— Его Высочество Северин глубочайше соболезнует и надеется на личный визит, — произнёс один из них. — Он передаёт эти дары в качестве своего уважения новому сильному правителю.
Они расступились, и стражники поставили перед Германом огромный запечатанный сундук.
— Благодарю, — сдержанно ответил король.
— А также он просит разрешения на зарисовки ордена Асха.
— На зарисовки?
— С нами художник.
Низкий худой человечек с удивительно острым подбородком протянул дощечку с приколотой бумагой и карандашом.
— Вам будет нечего зарисовывать.
— Ваше Высочество…
— Хорошо, раз вам так хочется запечатлеть монахов, которые высаживают на клумбы цветы — пожалуйста.
Послы настороженно переглянулись.
— Неужели вы не позволите нам увидеть величайшую силу, которую только можно представить?
— Вероятно, вы говорите о силе природы? — сдерживая раздражение, поинтересовался Герман. — Тогда, конечно. Там, куда мы отправляемся, вы воочию увидите, как растут самые разнообразные растения.
Король направился к коню, которого наконец подвели, и только сейчас с облегчением выдохнул. Виктор подсадил его на скакуна и едва слышно проговорил:
— Ты был невежлив. С послами так нельзя.
— Я их не ждал.
— Но мы согласились их принять, а ты даже не открыл сундук.
— Что Северин может прислать такого, чего у меня нет?
— Например, золото, которого сейчас в казне не то чтобы очень много…
— Слишком большой сундук для такого количества.
— И всё же…
— Виктор, прошу, — он посмотрел на мужчину глазами, полными страдания, и тот отступил.
— Я поеду впереди.
Король развернул коня и обратился к озадаченным послам:
— Нам предстоит далекий и нелегкий путь. Вы поедете в карете, чтобы путешествие не показалось столь утомительным.
— Нижайше благодарим, — склонился в ответ один из них.
Высохшая от жары дорога уходила вдаль. Она не петляла, не поворачивала, а тянулась вперед с упрямой монотонностью. Герман крепко сжимал повод и невидяще уставился вперёд. Последний раз, когда он проезжал здесь, в королевском дворце зверски убивали его мать, а он не знал этого, и самые ужасные часы в жизни Анны стали для него самыми счастливыми. Он помнил, как легко ему удалось соединить шелковые нити, как встрепенулось тело животного и как они вместе полетели над землей, наслаждаясь свободой. Король коротко дышал и не замечал онемение в спине, плечах и руках, горестные образы наводнили его уставшую голову и заместили всё, что он видел вокруг. Мимо него прошёл и недолгий привал, где все размялись и перекусили, и беседы у костра, которые очень понравились послам, и прекрасные виды природы, коими изобиловал остров Солнца. Герман едва не пропустил поворот к псевдоордену и, если бы его конь послушно не повернул за конём Виктора, проехал бы дальше, несомненно удивив иностранных гостей.
Темно-серый дворец, сильно уступавший размером королевскому, показался на заброшенной территории. Каменная стена местами
