В 14 лет Франц влюбился в первый раз в фрейлейн Берту фон Марвиц, придворную даму королевы Пруссии. Романтическая история ограничилась парой свиданий, но Софи испытала нечто вроде паники: как бы послушный сын не ускользнул из-под ее влияния. Это видно из ее записи в дневнике:
«Франци испытывает нежные чувства к фрейлейн фон Марвиц. Такое сердечное чувство пробудилось в нем впервые. Сей мальчик, которого я все еще считала ребенком, переходит на склонности молодого мужчины. Мне кажется, что он более не принадлежит мне так, как раньше!»
Это увлечение прошло бесследно, но после того, как сын Софи стал императором, он, ведя в быту спартанский образ жизни, вовсе не отказывался от ее радостей. В первый год своего правления Франц-Иосиф уделял большое влияние придворной даме, графине Элизабет фон Угарте. Поговаривали, что именно она лишила его девственности в зимнем саду во время бала во дворце князей Кинских. Затем император окунулся в ту среду, откуда аристократы обычно рекрутировали женщин для ни к чему не обязывающих связей — театральную богему. Очаровательные и не связанные предрассудками общественной морали актрисы, певицы и, более всего, танцовщицы изъявляли безусловную готовность ублажить мимолетный каприз мужчины из большого света. Это приносило деньги, придавало вес репутации соблазнительницы, иногда способствовало получению ролей, за которые в театрах шло самое безжалостное сражение.
Надо сказать, эту среду не обошел своим вниманием и сын Наполеона. У него были романы с венскими аристократками — не дознано, сколь далеко они зашли — с графиней Нандин Каролаи, урожденной принцессой фон Кауниц, графиней Лулу фон Турхайм, графиней Алмаши. Как-то он обратил свое внимание на певицу Терезу Пеш, у которой была репутация женщины, «наделенной умом и чувством». Приятели герцога Рейхштадского сообщили ей о высокой чести, и она изъявила полную готовность украсить собой жизнь молодого человека, часто страдавшего от приступов чахотки, одиночества и депрессии. Герцог в сопровождении одного из своих друзей (кстати, это был сын графа фон Нейперга от первого брака) нанес ей визит в театральную уборную, но роман прервался, даже не начавшись, ибо молодому человеку не понравилась самоуверенность певицы — ему нужен был романтический флер.
Франц-Иосиф подходил к удовлетворению своих сексуальных потребностей более приземленно, предпочитая балетных танцовщиц из венских театров. История сохранила имена незначительных фигуранток Катарины Абель и Маргит Либеньи, отмеченных императорской милостью. Подобных увлечений сына Софи не боялась, но начала работать над тем, чтобы подыскать ему супругу — женатый император внушает больше уважения и создает у подданных ощущение устойчивости государства. Поскольку сестры Софи были замужем за немецкими монархами, эрцгерцогиня проводила через сына дружественную Германии политику и планировала выбрать ему в жены невесту из прусского дома Гогенцоллернов, свою племянницу Анну. Но Бисмарк оказался непреклонен в своей позиции: прусская принцесса ни в коем случае не должна переходить из лютеранской веры в католическую.
Тогда Софи решила найти невесту поближе, и, как это было принято у Габсбургов, с которыми она столь нерушимо сроднилась, сочла самой подходящей кандидатурой свою племянницу Хелену, дочь сестры Людовики и герцога Макса Баварского. Супруги воспитывали восьмерых детей, Хелен была старшей, очень красивой и благонравной. Софи решила, что из нее под руководством мудрой свекрови выйдет прекрасная императрица. Но на сей раз послушный сын разрушил все планы матери: Франц-Иосиф остановил свой выбор на младшей сестре Хелен, пятнадцатилетней Елизавете, которую в семье ласково звали Сисси.
Покорительница сердец
Пожалуй, ни про одну супругу австрийского монарха не написано столько книг, сколько про императрицу Елизавету. Все прочие жены всегда стояли на заднем плане, посвятив свою жизнь исключительно рождению детей и богоугодным делам. В некоторой степени это было следствием принятого в Вене этикета испанского двора. Но Габсбурги недаром вступали в брак со своими родственницами, воспитанными в этом присущем семье духе. Франц-Иосиф I же по собственной воле женился хоть и на близкой родственнице, но воспитанной в совершенно иных традициях. Она была наделена такой красотой и обаянием, что перед ней не мог устоять ни один человек. История императрицы Елизаветы известна широкой публике в основном по сентиментальной кинотрилогии австрийского режиссера Маришки с актерами Роми Шнайдер и Карлом Бёмом в главных ролях, которая очень поверхностно освещает первые годы супружества императорской четы. Действительность, безусловно, была намного более прозаичной.
Сисси, третий ребенок и вторая дочь герцогов Баварских, Людовики-Вильгельмины и Макса, родилась в рождественскую ночь 1837 года, что сочли хорошим предзнаменованием. К тому же женщины, тотчас же окружившие ее, обнаружили, что у младенца уже прорезался первый зубик — знак исключительный. Крестной матерью новорожденной стала ее тетка, прусская королева Елизавета. Зиму семья проживала в Мюнхене, а летом, и, по возможности, как можно дольше, — в замке Поссенхофен, среди гор, на берегу Штарнбергского озера. Дети проводили свой досуг, не ограниченный аристократическим этикетом, с родителями и резвились на природе среди собак и лошадей, с детства привыкнув видеть в окрестностях диких животных.
После завтрака с отцом и матерью в восемь часов утра, дети до двух часов дня занимались с преподавателями. Сисси была любимой дочерью герцога Макса. Тот грешил сочинением стишков и рано понял, что этой мечтательной и рассеянной девочке не требуется строгих рамок воспитания. Предпочтительно, чтобы она без помех следовала своим наклонностям. При этом Сисси проявляла большую скрупулезность в освоении того предмета, который ей нравился. Но ее не следовало терзать часовыми упражнениями за пианино, ибо она явно не имела музыкальных дарований. Зато девочка увлекалась рисованием и сочинением стихов. Поэтому герцог Макс часто вмешивался в работу воспитательницы, баронессы Луизы Вулфен, меняя учебный план и порядок уроков, а то и вовсе отменяя их.
В результате Сисси росла чрезмерно чувствительной. Ее характер отмечался быстрой сменой веселости и серьезности. Конечно, свежесть и непосредственность девочки вызывали восторг. Но она могла неожиданно проявлять капризность, негодование, совершенно необузданную энергию. Хотя ее стихотворения не поднимаются выше среднего уровня, тем не менее, они являются искренними излияниями ее души. Ей совершенно не было свойственно чувство долга, не говоря уже о способности жертвовать чем-либо в ущерб собственной свободе.
