Книга Лексикон - Павел Олегович Марушкин

величайшую миссию, плодами которой наши потомки будут наслаждаться ещё не одно столетие. Хотя труды мои завершены и вознаграждение получено сполна, я всё чаще ловлю себя на мысли о некой несправедливости — ибо достигнув всего, к чему стремился, я не могу поведать о том без страха подвергнуть опасности этот мир — мир, который, говоря начистоту, мною же и был создан.

Нет, я не сошел с ума и не возомнил себя Господом. Будь уверен — эти строки я пишу в здравом уме и твердой памяти; просто предмет, о котором я толкую, лежит вне пределов человеческого понимания. Как тебе должно быть известно с моих же слов, в молодые годы я немало попутешествовал по странам Востока. Я не нарушу данной мною присяги, если признаю, что миссии эти далеко не всегда носили дипломатический характер; тем не менее, моя деятельность была всецело направлена на благо нашей страны. Представь себе мир, в котором Франция, Германия, Нидерланды, Бельгия, Чехия и Испания с Португалией не являются штатами великой Империи, а представляют собою отдельные государства. Представь себе Альбион, который тоже является отдельной страной — хотя и обладающей несомненным влиянием и многочисленными колониями. Представь также, если хватит на то воображения, земли Нового Света, не слишком отличающиеся от равнин дикой Азии — и населённые потомками каторжников и авантюристов, имевших наглость декларировать независимость этого края. Представь всё это — и ты получишь представление о том мире, в котором я родился и вырос.

Повторюсь ещё раз — я не выжил из ума. Именно так обстояло положение вещей во времена моей юности. Британия достигла вершины своего могущества; дальше мог быть лишь спад — ослабление политической воли, потеря колоний, бесконечные войны и деградация. Кому, как не мне, работавшему на Форейн Офис, знать, каких трудов стоило поддерживать мощь и благополучие нашей страны! К счастью, фортуна оказалась милосердной ко всем нам. Выполняя некую миссию в Азии, я заполучил величайшее сокровище всех времён и народов: древний талисман неслыханной силы, способный ни много ни мало — влиять на всё сущее в этом мире, изменяя судьбы стран и народов с такой же лёгкостью, с какой ребёнок возводит и разрушает замки на прибрежном песке. Обретение власти над талисманом обошлось мне дорогой ценой: я утратил глаз, ибо такова плата за могущество, — в этом месте Мюррей слегка вздрогнул. — Но знай же: нет цены столь великой и поступка столь низкого, на который я не пошел бы ради славы величия нашей с тобой родины.

Талисман сей проявляет силу в руках избранного, но не повсюду, а лишь в сакральных местах, ему посвященных. Таким образом, три обстоятельства должны совпасть: место, человек и предмет — и тогда самое Время становится податливым, а История обращается вспять, меняя русло великих событий, дабы те воссоздали мир заново. Знай же: возвышение Альбиона, падение дряхлых монархий и объединение европейских земель под властью Британии — дело рук Дадли Фокса, равно как и природные аномалии Нового Света; ибо возникшая там держава могла со временем угрожать нашим интересам. Своей заслугой, пускай и косвенной, я числю также нынешний прогресс — ибо сосредоточение на землях нашего острова центров промышленности и науки дало сильнейший толчок развитию того и другого. Его Величество Пар отныне работает на благо каждого, приближая тот день, когда человек сравняется в могуществе с богами седой древности.

Исполнив своё предначертание, я позаботился о том, чтобы никто уже не мог переписать эту главу Истории. Я предпринял экспедиции к известным мне точкам, где в полной мере могла быть проявлена сила Талисмана, к его храмам; и уничтожил их, наглухо замуровав колодцы великих сил. Сам же Талисман я решил спрятать — но не как величайшее сокровище, ибо это рано или поздно привлекло бы интерес, а как некую древность, забавную, но совершенно бесполезную. Ныне он покоится на одной из полок нашего домашнего музея. Это книга, с виду вполне обычная, но обладающая одной особенностью: тебе никогда не удастся ни открыть её, ни даже рассмотреть толком обложку; взгляд словно соскальзывает с этой вещи, будто вода со стекла. Для профанов она не более, чем забавная безделица, диковинка с Востока… Конечно, велик соблазн сокрыть эту вещь раз и навсегда, утопив в море — но силы, выходящие за пределы нашего понимания, удерживают меня от такого поступка, ибо нас связывают отныне незримые узы.

Ты, наверное, уже понял, к чему я клоню. Я не могу избавиться от Талисмана; но это можешь ты — и ради спокойствия всех ныне живущих заклинаю тебя: не медли с решением! Океанское дно — лучшая могила из всех возможных. Кто знает, сколько раз эта вещь меняла Историю? Мы уверены, что всё, нас окружающее — следствие естественного хода событий, но ты теперь знаешь истину. На том я завершаю своё послание, и да пребудет с тобой Господь!

Дадли Фокс, эсквайр»

Мюррей поднял глаза от письма. Нотариус смотрел на него с жадным нетерпением.

— Ну что же… Любопытно! — осторожно произнёс журналист. — Но почему это произвело на вас такое впечатление, Том?

Финкелстайн аж подпрыгнул на стуле.

— То есть как — почему?! Вы всё прочли?!

— Бред, — покачал головой Мюррей, чувствуя ползущий вдоль хребта холодок. — Или же выдумка… Мистификация…

— Слушайте дальше! — жарко зашептал нотариус. — Это письмо я обнаружил среди старых бумаг; но знаете что самое интересное? Оно было запечатано! Сургуч сломал я, а не сэр Мэтью!

— Вы хотите сказать, он его так и не прочел?

— То-то и оно! Я навёл справки: полковник не состоял в братстве вольных каменщиков — в отличие от его отца. Скорее всего, он поначалу не обратил внимания на конверт, не понял, что там нечто важное — а потом попросту забыл!

— Ну, и? Всё равно не понимаю… Том, вы же в здравом уме! Неужели вы верите хоть одному слову из здесь написанного?

— Вы ещё не знаете самого главного! — Финкелстайн торжествующе посмотрел на Джека. — Поскольку имело место ограбление, я попросил у слуг список похищенного… И в числе прочего там значится некая «книга-обманка»! Да, сэр; а когда я поинтересовался, что это такое, мне сказали — некая вещица, которую никто не может толком рассмотреть! Она с давних лет пылится на одном из стеллажей! Ей-богу, старина, когда я услыхал это — у меня волосы встали дыбом!

— Так что же, грабители пришли именно за ней… И ничего больше не взяли? — недоверчиво спросил Мюррей.

— Нет, конечно же; в списке были золотые изделия, драгоценности… Но сам