К предупреждению папаши я отнесся серьезно — что-то такое готовилось. Уж в чем-чем, а в неврастении лендлордов Пограничья упрекать было бы глупо. И если отец среагировал на всю эту обстановку, значит то, что у него на это были все основания. Не зря эти проверки готовности союзников, собственной дружины… И разговор со мной в кабинете тоже пустяшным не был. Всего он мне не сказал — хотя бы почему не отослал Иль подальше, в тот же Сенар, почему не перевез казну, не набрал дополнительно вооруженных людей? Либо сам не знает степени серьезности того, что творится, либо рассчитывает на свои силы. Главное, чтобы расчет был безошибочным.
Я тоже готовился к грядущим песцовым событиям в меру своих сил и возможностей. Сначала я посетил местного замкового шорника и сделал ему несколько срочных заказов. Первый — сбруя для Друга, точнее для меня, больше похожую на рюкзак для перевозки собаки верхом. Долго я думал, как его перевозить — сначала хотел скопировать сумку-кенгуру, но потом от этой идеи отказался. Неудобно постоянно ходить с таким грузом на животе, он для этого природой не предназначен. И случись мне принять бой верхом, он только бы мешал пользоваться оружием и магией. А учитывая то, что собакин рос как на дрожжах и все увеличивался в размерах и живом весе, пришлось переместить его за спину. Как еще прикажете такую зверюгу таскать верхом? То-то.
Шорник, конечно, немало удивился, но памятуя, что собакин непростой, выполнил заказ с душой и выдумкой. Причем эта мысль настолько понравилась Другу, что он попытался использовать меня как средство передвижения и пешком, но был естественно отчитан и поставлен на четыре лапы. Вот же хитрая мохнатая задница! И главное, его способность делать при этом невинный и милый вид просто поражала. Манипулятор шерстяной.
Второй заказ был более привычен шорнику. Помните старый принцип «все свое ношу с собой»? И я тоже помнил. Поэтому я решил отказаться от закладки тайников — до них еще надо будет добраться — а все могло понадобиться здесь и сейчас. Ну и вполне естественно, мастер сделал мне пояс путешествинника, как его тут называли. С множеством кармашков и одной хитростью — вдоль пояса можно было затолкать по периметру двадцать золотых монет, как в чулок. Я уж не стал делать знаменитый жилет Онотоле — он неудобен в повседневной эксплуатации, как по мне. Тем более, когда я его лично знал, а это было давно, того жилета на нем еще в помине не было. Ну а если бы я заказал портному камок, то вот тогда бы возникли вопросы, на которые я не готов был отвечать. Так что придется привыкать к поясу для повседневного ношения — кто его знает, как все обернется? А первое и основное, что нужно было путешественнику — это деньги. Второе и третье, впрочем, тоже. Ну кроме золота я насовал в кармашки серебряков и медяков — не буду же я на глазах изумленного лавочника снимать пояс и высыпать из него золотые? Так может и до смертоубийства дойти — не меня, а тех, кому блеск золота застит глаза.
Так что теперь этот пояс для фитнеса с утяжелением буду надевать всякий раз, как только выйду за пределы замка, пусть будет со мной. Ведь помимо папашиных тревог, которые могут сбыться, а могут и нет есть другой повод для меня покинуть замок — я прекрасно помню свои грешки в Сенаре, и если меня попытаются хлопнуть Искореняющие, то мне один черт придется бежать. В милосердие божьих мусоров я не верил ни капельки, особенно плотно пообщавшись с Арием. Он-то меня вряд ли сможет прикрыть, если дело будет серьезное — зачем ему жизнью рисковать, про карьеру я даже не говорю. Под такое я его подводить не буду.
Так что главный принцип, который исповедуют все, кто имеет дела с законом, находясь на другой стороне от него — вовремя делать ноги. И желательно не с пустыми карманами и сирым и нагим. К тому и готовимся.
Друг чихнул пару раз, послал мне волну неудовольствия и успокоился. Да, с такими экспериментами пора завязывать. Тем более, большой необходимости в них нет, как, впрочем, и в дополнительном оружии. Нет, я конечно люблю острорежущие предметы в силу своей деятельности, но теперь я еще и маг. Что дает мне больше очков по шкале выживания при подобных раскладах. Так что устроить теперь шагах на двадцати собеседнику тромб или инфаркт я смогу. Только если раньше для подобного приходилось сосредоточиться, сейчас это получалось само собой, на подсознательном уровне. Бертелани хотели сделать своего наследника боевым магом? Ну так сделали, причем с имплантами Древних, которые, наверное, хранились в роду достаточно давно. Почему они не использовали их раньше и на себе? А я почем знаю, задайте им такой вопрос. Не ко мне. А к главам их клана, кто там у них в живых остался? Надо, кстати, осторожно выяснить все об их клане, кто, где и почем. Точнее, кому, за что и сколько. Чувствую я, что это не последняя наша встреча, да и им же хуже.
Глядя из окна башни, я заметил всадника, въехавшего во двор. Я протер глаза, но ничего не изменилось — на всаднике был мундир королевского пикинера, подразделения Королевской Стражи, где служил Осий. Вот только абсолютно точно это был не он, этого его подчиненного я видел впервые.
Всадник спрыгнул со взмыленного коня и бросил поводья дружиннику. Перебросился с ним парой фраз, а потом быстрым шагом пошел ко внутреннему периметру, входу в замковую стену.
— Тревога, Друг! — я отошел от окна. — Пошли, узнаем в чем дело.
Собакин резво вскочил на лапы, моментально стряхнув с себя остатки лени. Я открыл люк в полу, и стал спускаться по лестнице. Да быстрее же, быстрее — ступеньки словно не заканчивались, это видимо адреналин пошел в кровь и придал мне нетерпеливости. Будешь тут терпеливым, как же…
Мы вывалились из башни и пошли к отцу — ну где же еще узнаешь важные новости? Не у прислуги, которая ничего пока не знала.
Я осторожно подергал дверь его кабинета — заперто. Но он там и точно не один — видимо с гонцом. Потому что я слышал лишь отголоски двух голосов. Точнее, голос и отцовский рык — ему что-то явно не нравилось. Я оперся на противоположную стенку, и стал ждать.
Минуты через три дверь распахнулась, и из нее вылетел тот самый гонец, который приехал в замок. Взъерошенный, с перекошенным лицом он, не обратив на нас никакого внимания, тем же быстрым шагом пошел к лестнице. Что-то явно стряслось.
Вслед за ним выскочил отец, красный и разъяренный. Но видимо не на гонца, а от полученных новостей. И тут он увидел меня.
— Вот ты где? Зови сестру, срочно! И сам приходи! — отец держал в руках большой лист письма.
Обычно таких здесь не писали, обходясь парой строчек. Ну, конечно, если речь не шла о массированном доносе, как у Барентия. Тот лихо бумагу марал, пока не преставился. Мы с Другом развернулись, и пошли за Иль, отрывать ее от важных женских дел.
Когда мы уже в полном составе вернулись в кабинет отца, там уже были Патитис и Ферингтон.
— Явились? Закройте дверь. На засов.
Я, пожав плечами, подчинился и накинул полосу на крюки. Сейчас узнаем, что случилось.
— Я хочу вам сообщить пренеприятные известия, — сказал отец, тряся бумагами.
Память сразу же подставила цитату из Гоголя — «к нам едет ревизор». Но тут, похоже, все было гораздо серьезнее.
