Я взял ее за руку и вывернул палец на излом — стандартный прием конвоирования.
— Ну а теперь пошла вперед и веди туда, куда вела, — для острастки я немного довернул руку, и девица присела, ойкнув от боли. — Поняла, дура? Пошли!
Друг тявкнул приказным тоном.
Следующие кварталов пять ил шесть — тут не разберешь, в этой помойке-то — мы прошли уже без приключений и вышли на обычную городскую улицу.
— Куда дальше? — я опять довернул палец.
— Вон туда, — она кивнула на один из небольших домиков. — Отпусти меня, а? Я тебя привела, куда надо!
— Нет. Пока нет. А вдруг ты и туда кого-то навела, и я не найду там живых? Вперед, а то у меня так и чешется устроить мастер-класс по разделке туш, — припугнул я ее.
Я бросил поисковое плетение, и невольно похолодел. В домике было пусто. Озверев, я потащил проститутку туда, нимало не заботясь о ее ощущениях.
Дверь была не заперта и открылась от толчка девицей. Касанием в темечко я вырубил ее, и прошел внутрь.
Девчонки тут точно были — на грязном колченогом столе лежал листок бумаги, придавленный гребнем Фили. А вот записка была написана почерком Иль.
«Извини, но мы отплываем раньше. Обстоятельства.»
Я от души выругался по-русски со всеми оборотами. Друг аж округлил глаза — настолько я взъярился. Обстоятельства? Какие еще обстоятельства? Мельком взглянув на закатившую глаза проститутку, я сунул гребень и записку в карман. Пора во всем этом разобраться.
Я стоял на пустом причале и глядел на пустую полосу воды перед собой.
— Кого-то ищете, милорд? — ко мне подошел пожилой моряк, посасывая старую вонючую трубку.
— Вы здесь смотритель, отец?
— Да, милорд. Почитай уж лет десять.
— Здесь вроде бы должна была стоять шхуна…
— «Эмехейл»? Да, здесь она и стояла. До вчерашнего утра. Потом, когда стало известно, что вводят запрет на выход в море, она резко снялась с якоря и ушла.
— Ну а пассажиры на ней были?
— Были, как не быть, — согласился старый моряк и пыхнул своей вонючей носогрейкой. — Только вот я их не видел, милорд.
— Как это?
— Приехал закрытый фургон, возница дал мне золотой и велел, чтобы я погулял. Настоятельно так велел, теребя эфес меча. Ну я и пошел от греха подальше. Так что, считай, ничего и не видел, милорд
— Очень жаль. Я-то надеялся… Ничего не велели передать?
— Парню с псом? — он посмотрел на Друга. — Велели. Извинения передать. И сказать, что надеются в скором времени увидеться.
— Спасибо, любезный, — я дал ему серебрушку. — А известно, куда они направились?
— А кто их знает? — пожал он плечами. — Не говорили. Но учитывая, что их шхуна довольно большая — в любое место. Вам тоже не сказали?
— Нет, — соврал я.
— Ну, хорошего дня, милорд!
— И вам тоже, любезный.
Я подошел ближе к воде, сел и свесил ноги с причала. С одной стороны — обидно, что вот так обошлось, с другой — остались бы все и началась бы борьба за выживание. Ничего, я сам о себе могу позаботиться. А на Гравию я попаду в любом случае — порталы есть везде, в той же Зунландии. Перейти границу для меня — раз плюнуть, а там попасть на Гравию и воссоединиться с семьей.
Я погладил Друга, сидевшего на досках рядом.
— Ну что, не пропадем? — спросил я его.
«Нет.»
— Ну и славно, — я почесал его за ухом. — Давай сейчас посидим, подышим морским воздухом, а потом пойдем искать свое место в этой жизни. И думать, как мы доберемся в колонии.
Конец второй книги
