Желая похвастать своей меткостью, Шику Серра сбил плод с ближайшего хлебного дерева. Свесившись с осла, Жанжау протянул руку и пощупал задницу Далилы:
— Подожди здесь, оборванка, я скоро вернусь.
Педру Цыган сообразил: чужаки в курсе, что сеу Фаду нет, — именно поэтому и явились, и явно не с благими намерениями. Он отложил проект вечеринки с танцами, ночь обещала стать опасной.
— Они ограбят лавку!
— Очень возможно… — согласился один из двух погонщиков, шевеля угли кончиком хлыста. — Этот Манезинью — дьявол в человеческом облике. Он был наемником у полковника Теодору де Бараунаша, у него на совести не один труп. Еще месяца не прошло, как он укокошил одного доктора в Агуа-Прете, и сейчас в бегах. Других я не знаю.
Погонщик скота, возвращавшийся из Итабуны, где оставил стадо быков полковника Робуштиану де Араужу, знал двух других в лицо и не слышал о них ничего, кроме дурного. Шику Серра годился только на то, чтобы изводить людей. Он шатался неприкаянный, с тех пор как полковник Манека Со отправил его восвояси, потому что для него уже не было работы. Что касается верзилы, они уже точно слыхали имя Жанжау — любителя задниц, — и это были не просто слова. Истинный изверг, с головой у него совсем неладно, до женщин сам не свой, а уж до их задниц — тем более.
— Ох, Господь милосердный! — воскликнула Далила и выбежала, чтобы предупредить проституток и спрятаться в зарослях.
Сообщив то, что знал, погонщик предложил всем присутствующим укрыться в сарае, где полковник Робуштиану постоянно держал троих хорошо вооруженных людей, которые день и ночь стерегли какао. Там они будут в безопасности и укроются от дождя, который становился все сильнее. Погонщик не хотел рисковать жизнью, оставаясь на пустыре. Он взял винтовку и встал.
— И мы ничего не будем делать? — спросил Педру Цыган для очистки совести, потому что, разумеется, даже не думал сопротивляться бандитам и мешать ограблению.
— А что мы можем сделать? — Погонщик скота уже направился в сторону амбара с какао.
— Разве тут есть сумасшедшие, которые хотят схлопотать пулю из-за Турка? Эта заваруха — его проблемы, нам-то какое дело? — Отодвинувшись от жаркого огня, погонщик разметал угли кончиком хлыста. — Он тоже встал и собрался идти.
Остальные последовали за ним, отвергнув предложение Педру Цыгана хотя бы сходить и посмотреть, что там происходит: им нравился Турок — хвастун и мошенник, — но не до такой степени, чтобы из-за него бросаться на жестоких жагунсо, безжалостных убийц. И только любопытный и храбрый парнишка из Арасоабы пошел вместе с бездельником за дерево жака, откуда просматривался магазин. Дождь превратился в потоп, небо заволокли тучи.
Педру Цыган, которому Фадул частенько помогал утолять голод, а еще чаще — жажду, пошел прятаться за стволом не для того, чтобы ему помочь. Он рисковал, потому что у него было некое предчувствие и он хотел подтвердить его. Манезинью, Шику Серра и Жанжау ломали дверь магазина не ради фасоли, кашасы, вяленого мяса и пачки табака — Педру Цыган полагал, что знает настоящую причину.
Что касается сарара, то им двигало исключительно любопытство, острое желание видеть и учиться. Он только начал работать погонщиком ослов и в первый раз видел шайку разбойников в деле — его опыт сводился к потасовкам в борделях, мелким происшествиям.
4
Когда борьба за завоевание новых девственных земель подошла к концу, когда полковники начали выяснять отношения не с помощью засад, а посредством грязных сделок, жагунсо остались без работы и принялись шататься по дорогам без руля и ветрил. Они убивали по заказу за умеренную плату и просто так, бесплатно, грабежа ради. Из сотен наемников, готовых предложить свои ружья и меткость богатым фазендейру, многие приехали из штата Баия, из сертана трех штатов, а кто-то и совсем издалека. Некоторые из них обосновались на земле, насадили плантации и начали использовать ружья только в самых крайних обстоятельствах. А большая часть пристроились на фазендах, возглавив группы наемников, став управляющими. Некоторые, впрочем, не приспособились к новым условиям и шастали по дорогам, творя беззакония и наводя ужас на народ.
Кончилось тем, что их постепенно перебили по одному, но в течение долгого времени по окрестностям еще бродило множество зловещих личностей. Одним из самых жестоких был Манезинью, участвующий в легендарных боях между Базилиу де Оливейрой и семьей Бадаро. Он работал на Теодору да Бараунаша — ох и жуткая у него была слава, — и не захотел ни служить другому полковнику, ни сложить оружие. В последнее время он подумывал о том, чтобы сколотить банду и напасть на фазенды, поселки и селения. Манезинью и в одиночку был редкостный затейник — представьте себе, что же он мог сделать во главе шайки хороших стрелков. Для начала он завербовал Шику Серра и Жанжау.
Проезжая мимо пастбищ одной из фазенд, они заарканили ослов; никто их не видел — а даже если бы и увидели! Манезинью только посмеялся над опасениями Шику Серра, который все еще трепетал перед властью полковников:
— Если ты боишься, то вали. В моей банде место только настоящим мужчинам.
Слушая однажды женскую болтовню — зачастую пустые враки — в переулке Валса в Такараше, Манезинью прознал, что Фадул Абдала сел на поезд и поехал в Итабуну. Распутницы порицали такую беспечность и непредусмотрительность. Это хуже, чем лень, это идиотское сумасбродство — турок уезжал, оставляя в Большой Засаде припрятанные деньжата, которые он скопил, будучи бродячим торговцем. Сокровище только и ждало первого, кто не побоится отыскать его. Они спорили, где находится тайник. В доме, под матрасом? В магазине, среди товара? Но в том, что касалось размеров богатства, они были едины — это был изрядный мешок с золотыми монетами, по свидетельству знающих людей, которым можно было полностью доверять.
5
Жагунсо привязали животных у столба рядом с магазином, попытались взломать передние двери, но безрезультатно: деревянные засовы не поддавались, подтверждая мастерство Баштиау да Розы. Они обошли дом и обнаружили вход со двора, а вот тут все было гораздо проще. После того как Манезинью выстрелил в замок и промазал, Шику Серра разбежался и всем телом налег на дверь. Щеколда начала поддаваться. Жанжау завершил работу.
Ветер и дождь врывались в дверной проем. В доме зажгли светильники. Бандитам показалось ненужным оставлять часового на страже — у них такая слава, что напасть никто не осмелится. Они накачались кашасой, лакая прямо из бутылки. По бутылке досталось каждому — всем троим было нужно позарез. Манезинью хотел взбодриться, освежить голову для тонкой и трудоемкой операции по поиску сокровища — несмотря на скотскую внешность, прозорливости ему было не занимать. Жанжау терзала постоянная жажда, а Шику Серра требовалось выпить для храбрости: его специализацией было сидение в засаде, прячась за деревом и поджидая жертву, чтобы свалить ее метким выстрелом, — тут уж он не терялся.
Бандиты облазили дом целиком и полностью, от подвала до чердака. Сначала они остановились на комнатах в глубине дома. В самой маленькой, служившей кухней, не обнаружилось ничего, кроме треножника и некоего подобия посуды. В спальне на кровати, на грязном покрывале, лежал перочинный ножик Фадула. Прежде чем сунуть его в карман, Жанжау с интересом и удовлетворением осмотрел длинное и тонкое стальное лезвие — это именно то, что нужно, чтобы заставить взбешенную проститутку подставить задницу. Улыбаясь, он осушил остатки кашасы и разбил пустую тару о стену.
