Книга Восемнадцатый лев. Тайна затонувшей субмарины - Алексей Смирнов

Вся последующая неделя прошла в подготовке к экспедиции. Они были похожи на чревоугодников, собравшихся за праздничным столом и с наслаждением оттягивающих момент, когда можно будет наброситься на загадочные блюда, источающие упоительные ароматы из-под плотно закрытых крышек. Сорен Морель придумал, что «рыбка» сонара нуждается в юстировке, и отвез ее в лабораторию своей кафедры подводных плавательных аппаратов. Пока техники прочищали ее электронные мозги, капитан объявил на «Орионе» аврал. Они скребли, драили и мыли старый буксир, точно готовили его к адмиральскому смотру. Сара, перебрав посуду на камбузе, выкинула треснувшие тарелки, притащив им замену с домашней кухни, а Сорен украсил кают-компанию еще одной фотографией из своего боевого прошлого: он, поджарый, в плавках, с кудрявой шевелюрой до плеч, оседлал застропленную краном старинную пушку.

– Оказывается, старикашка все еще мечтает о достоинствах плейбоя, – фыркнула Лена, пихнув Юру в бок. – Не корабль, а плавучая психушка.

Ее, единственную из компании, раздражало, что они упускают время.

– У меня предчувствие, что надо улепетывать из Стокгольма как можно скорее, – безуспешно вбивала она экипажу свою иррациональную точку зрения.

– Это у тебя просто гормоны взбесились, – поставил диагноз Степка. – Кончай противозачаточные принимать, и все устаканится, пифия.

Отплытие назначили на шесть утра в воскресенье, но в последний момент все чуть не сорвалось. Сорен, подергав ниточки своих контактов в Институте морских исследований, раздобыл подробную карту района Ландсортской впадины, которая ясно показывала: если лодка лежит на дистанции 17 миль от маяка, она рухнула на глубину почти в полкилометра, в самое чрево черного подводного змея-каньона, извивающегося среди синих пятен разных оттенков.

– Сбегать туда, конечно, можно, но если расчеты твоего деда верны, ничего у нас не получится, – вздохнул Сорен, ведя пальцем по черному чудовищу, поглотившему их надежду, точно надеясь пробудить его к жизни и заставить подняться на приемлемую глубину.

Остальные участники экспедиции молчали, изучая карту как приговор.

– Открой еще раз этот рисунок, со львами, – Юра протянул руку за Лениным телефоном.

Глупо было думать, что ушедший из жизни дед имел власть над балтийскими глубинами и сейчас поставит все на свои места, но до чего же тяжело констатировать: разгадка, которую кто-то точно нашептал ему, бесполезна!

«Любые усилия вознаграждаются. Твой дед так хотел стать подводником, что его не остановила даже близорукость», – звучала в голове бабушкина мантра.

Вот он, близорукий победитель в очках. Ухмыляется, как Мефистофель, играющий со смертными в одни ворота. «Один. Два. Три», – Юра еще раз пересчитал львиную стаю. Все по-прежнему. Семнадцать царей зверей. Семнадцать миль. Брюхо змеи-каньона.

– А твой дед? Может, он и себя ко львам причислил? Иначе он нарисовал бы просто человечка.

Это Лена. Подошла сзади, ткнула своим трагическим черным ногтем в львиного кентавра Александра Берга.

Простая мысль, но она не приходила Юре в голову, несмотря на всю очевидность рисунка. Почему? Он вдруг понял. Обида. Детские комплексы. Подсознательно он отказывался признать за дедом право считаться своим в львиной стае.

– Если с дедом, значит, восемнадцать миль. Это примерно 33 километра, – медленно, точно примиряясь с дедом и прошлым, произнес Юра. – Сейчас проверим.

Он подошел к карте. Отмерил расстояние. Выходило, что лодка могла лежать на самом краю пропасти, на глубине около ста метров. Шанс был. Большой шанс!

Итак, швартовы можно было отдавать, как и решили, в воскресенье. А вечером в субботу Сорен собрал всех в кают-компании и объявил, что им придется прогуляться по стокгольмским шхерам. Смотр «Ориону» и его экипажу устраивает сам Будман-младший.

– Как вы знаете, я обещал с ним поговорить по поводу дел его отца с Советами, – сообщил Сорен Морель. – Секретарша сказала, что известит, когда он вернется из Нью-Йорка и сможет меня принять. А сегодня он позвонил сам и сообщил, что дело для всех нас исключительно важное. Просил прибыть к нему в воскресенье. Не понимаю, откуда он узнал про «всех нас». В любом случае отказываться от приглашения не стоит. Он ждет нас в своей летней резиденции на острове Лонго, это чуть в сторону от фарватера, недалеко от Сандхамна. Крюк займет часа два, не больше.

«Орион» бодро бежал по узкому главному фарватеру, ведущему из Стокгольма в море. Сара с Тоби на коленях сидела за штурвалом в рулевой рубке, остальные, развалившись в шезлонгах на носу, наслаждались теплым бризом. Навстречу из глубины шхер выбегали все новые и новые живописные островки, облепленные непритязательными летними домиками столичных жителей, издалека напоминавшими собачьи будки.

– Когда я получу свою долю золота, куплю остров и построю себе там каменную башню, я видел такую в Эстонии в Кийу. Нижний этаж оборонительный, там я Мадонну поселю, а верхний – жилой. Там будут припасы на год, запас дров для отопления. Ни одна сука не подберется, – мечтательно произнес Степка, скептически разглядывая хрупкие постройки шведов по берегам. Должно быть, приставка «фон», с которой он жил на протяжении последних десяти лет, подействовала на его психику, превратив в настоящего немецкого феодала.

– Золота? Почему ты решил, что в лодке золото? – уставилась на будущего владельца замка Лена. Степка лишь хмыкнул и пожал плечами. Повисло молчание. И вдруг все поняли, что он завел их на запретную территорию, назад с которой можно и не вернуться. До сих пор речь шла исключительно о «грузе», они избегали строить предположения по поводу того, что могло находиться в запаянных ящиках, точно боялись, подобно суеверным туземцам, называть своим именем злого духа.

– Что ж, – сказал Сорен Морель. – Произнесено слово, о котором мы все, вероятно, думали. Скорее всего, Гюнтер прав и подлодка перевозила презренный металл. Иначе не было бы вокруг нее столько всего накручено. Вынужден огорчить Гюнтера и других присутствующих здесь возможных искателей сокровищ. Мы не можем взять с лодки ничего. Это территория чужого государства, и все, что там находится, не нам принадлежит. И как ты, Гюнтер, практически представляешь себе реализацию добычи? Будешь ходить по ювелирным магазинам со слитками? Тебя тут же арестуют.

– Ну, есть же мафия, – пробормотал Степка, которому до этого, видно, не приходило в голову, как он переведет свое богатство в деньги. – Албанцы, курды, югославы или те же Хеллс Энжелс. Посмотрю в «Экспрессен» или «Афтонбладет», там и с именами, и с фотографиями печатают. Кто из тюрьмы освободился, кто отмазался. Похожу, поспрашиваю осторожненько.

– Во-о, у тебя мозгов как у Мадонны, – Лена постучала себя по голове. – Будешь с желтым бруском в кармане по Стокгольму разгуливать? Эти ребята или грохнут тебя, или полиции сдадут. Решат, что провокация. Сорен прав, брать ничего нельзя.