— Благодарю вас. Вполне комфортно.
— Не надумали рассказать мне о планах принца? — поинтересовался ванн Бильт.
Эвглин вдруг подумала, что ванн Бильт — само очарование. Этакий добродушный джентльмен, который всегда ведет себя так, как и подобает джентльмену. От этого было еще страшнее. Она прекрасно знала, чем занимаются такие, как ванн Бильт.
— Понятия не имею, о чем вы, — холодно сказала Эвглин. Ванн Бильт пожал плечами: ну не хотите, как хотите.
— Ладно, — ответил он. — Не буду настаивать — пока. Тогда сидите дальше. Кстати, ваш муж сбежал из камеры для допросов, и прихватил с собой его высочество Альдена и полковника Матиаша. Как по-вашему, что это значит?
Эвглин не сдержала радостного возгласа. Харвис был жив, он смог спастись и теперь обязательно придет на помощь! Лицо ванн Бильта слегка дрогнуло, и Эвглин поняла, что он так улыбнулся.
— И что же это значит? — ответила Эвглин вопросом на вопрос, постаравшись придать своему лицу максимально равнодушный вид. Враг не должен был видеть ее чувств.
— А то, что ваш муж действительно замешан в интригах его высочества. Они сообщники, и они обязательно придут за вами, — сообщил ванн Бильт. — Но, конечно, у меня есть, чем их встретить. Сидит птичка в башне, завлекает добычу…
Пол качнулся под ногами, и Эвглин оперлась на спинку стула, чтоб не упасть. Ванн Бильт оценивающе посмотрел на нее и удовлетворенно кивнул.
— Не волнуйтесь, сразу их никто не убьет, — поспешил заверить ванн Бильт. — Заговорщиков отвезут в столицу, а там уже состоится прилюдная казнь. Его величество Клаус добр, но его доброта не бесконечна. Во второй раз он сына не простит.
— Вы прекрасно знаете, что мой муж и его высочество ни в чем не виноваты, — проговорила Эвглин, стараясь смотреть ванн Бильту в лицо. — Не было никакого заговора. Не было. Все это ложь. Их просто пытаются использовать.
Лицо ванн Бильта снова дрогнуло, и он ответил:
— Разумеется, я это понимаю. Но, дорогая госпожа ванн Рейн, это не имеет никакого значения. Никакого.
Эти слова прозвучали как пощечина — резкий, обжигающий удар.
— То есть, вы признаете, что готовы пытать и мучить невинных людей?! — воскликнула Эвглин. Кулаки сжались сами — она с трудом сдерживалась, чтоб не броситься на ванн Бильта. Прекрасно понимала, что ничем хорошим для нее это не закончится.
— Мое дело — безопасность государства, — терпеливо повторил ванн Бильт, словно в очередной раз обращался к несмышленому ребенку. — Было намного спокойнее, когда ваша веселая компания сидела где-то в песках и не высовывала носа. Но теперь времена поменялись — значит, следует принять меры.
— Вы чудовище, — выдохнула Эвглин. — Вы чудовище…
Ванн Бильт рассмеялся, словно его пленнице удалось очень удачно пошутить или сделать ему весьма приятный комплимент.
— Чудовища только что прибыли в замок, — сообщил он. — Красные прокаженные. Я осмотрел их лично, подозревал, что ваш муж с приятелями окажется в такой прелестной компании.
— Не затесались? — поинтересовалась Эвглин. Ванн Бильт с сожалением вздохнул.
— Вообще идеальный способ проникнуть в замок, правда? Отличная маскировка — редко кто заглядывает под это тряпье. Там отвратное зрелище, честно говоря. Но нет, их там нет.
Эвглин хотела добавить что-то поязвительнее, но потом решила промолчать. Раз уж ты здравомыслящий человек, то будь им до конца.
— Отдыхайте, — посоветовал ванн Бильт. Капли крови на его лице уже засохли, и он их, похоже, так и не заметил. — Отдыхайте, пока есть возможность.
«Какая подкупающая забота!» — гневно подумала Эвглин, когда ванн Бильт закрыл за собой дверь. Он прекрасно знает, кто на самом деле решил погубить Харвиса и принца, он понимает, что никакого заговора нет — интересно, насколько значительна выгода, которую он получит? Или тут все дело не в выгоде, а в возможности пытать и мучить, показывать свою неограниченную власть над людьми, попавшими в его лапы…
Эвглин вдруг поняла, что ей становится тяжело дышать. Воздух в комнате стал плотным и каким-то вязким, и каждый вдох требовал усилий. Эвглин почти без сил опустилась на кровать. Что делать? Звать на помощь?
Возле окна стало темнеть. Воздух там обретал плотность, кипел серыми волнами, вращался, формируя воронку. Эвглин зачарованно смотрела в нарастающую тьму, и вдруг все закончилось. В комнату ворвался свежий воздух из окна, и Эвглин увидела, что на ковре, там, где минуту назад был кипящий мрак, стоит целая компания.
— Харвис! — воскликнула она и бросилась к мужу.
— Эвглин! — он обнял ее настолько крепко, что Эвглин на мгновение почудилось, что ребра затрещали. Они оба были живы, и, насколько Эвглин сейчас могла судить, и Харвис, и принц с полковником были вполне здоровы. Вопросы вызывало только пестрое одеяние прокаженных.
— Ванн Бильт сказал, что лично осмотрел всех прокаженных, — шепотом сообщила Эвглин. Не хватало еще, чтоб голоса привлекли ненужное внимание. — Как вы от него спрятались?
Харвис только рукой махнул.
— Самым главным было проникнуть в замок, — ответил он. — Его высочество предложил присоединиться к паломникам, а уж придать нам облик прокаженных было моей задачей.
— Незачем тут задерживаться, — сказал полковник так, что стало ясно: с ним лучше не спорить. — Поговорим в безопасном месте.
Харвис взял Эвглин за руку, и воздух возле окна снова забурлил, складываясь в непроглядно черную воронку. Другая ладонь Эвглин оказалась в руке Альдена, и тот негромко произнес:
— Вы не представляете, как я счастлив видеть вас живой и здоровой.
Харвис с неудовольствием посмотрел на принца, и в следующий миг вся компания уже летела во тьму. Последним, что подумала Эвглин, покидая замок, было: «Ванн Бильт очень удивится, когда увидит, что я исчезла из запертой комнаты».
А потом ее окончательно затянуло во тьму.
* * *
Безопасным местом, о котором говорил полковник Матиаш, оказалась избушка в глухом лесу, утопавшая в зарослях крапивы. Глядя на крышу, которая сползала на избушку, словно шапка, Эвглин подумала: «Да, нас тут действительно никто не станет искать».
— Где мы? — уточнила она. Принц пожал плечами, зато полковник ответил:
— По моим догадкам это Веренвейская пуща. Дикие места. Тут в пяти сотнях лиг ни одной живой души.
— И правда безопасно, — согласилась Эвглин, невольно поежившись: лесной ветер к вечеру стал прохладным, а на ней по-прежнему была лишь ночная рубашка, в которой ее забрали люди ванн Бильта.
— Проходите, дорогая Эвглин, проходите поскорее, — принц широко распахнул дверь в избушку, и оттуда повеяло теплом и сытным запахом каши: Харвис, который вошел в избушку первым, уже успел развести огонь.
Каши было много, и Эвглин, проглотив первую ложку разваренной крупы, подумала, что никогда не ела ничего вкуснее. Когда деревянные миски опустели, то Харвис произнес:
