— Ну, конечно смогу! — воскликнула Габриэль воодушевлённо. — Это было бы чудесно! Я, кстати, помню её — мы виделись в прошлом году у вас на приёме. Приятная синьора, которая любит романы. Да-да!
— Я вот сейчас же пошлю ей записку! А завтра к ней съезжу! — и Фрэн принялась трясти колокольчиком, призывая служанку.
Записку она написала и тотчас же отправила её с кучером.
Синьор Тересси приехал поздно, весь мокрый до нитки, потому что дождь усилился, а коляска застряла в какой-то канаве, и они с возницей её выталкивали. Франческа, которой не хотелось расставаться кузиной, тут же предложила ему обсохнуть и выпить с ними чаю, и видя с каким энтузиазмом он согласился, бросилась трясти колокольчиком, призывая слуг.
Уезжали они, когда город уже тонул в сумерках. И будь Габриэль не так сильно погружена в свои думы по поводу предстоящего отъезда, она бы заметила, как синьор Тересси долго и церемонно прощается с Франческой, целует ей руку и обещает прислать приглашение на университетский бал, а также — сводить в оранжерею, где зацвели какие-то редкие орхидеи.
Франческа, разумеется, согласилась. А когда Габриэль села в коляску, она вздохнула со слезами на глазах:
— Я буду тебе писать, обещаю! — ответила Габриэль.
— Пиши мне каждый день! — воскликнула Фрэн. — Ну, или хотя бы, через день. Или… Раз в три дня, хорошо?
— Обещаю. Буду писать тебе так часто, как только смогу.
Когда они отъехали, и светлое платье Франчески растворилось в вечерних сумерках, синьор Тересси произнес:
— Какая замечательная у вас кузина, синьорина Миранди.
Глава 11. В которой путешествие заканчивается не так, как предполагалось
Путешествие в Трамантию оказалось для семьи Миранди утомительным.
Поначалу, конечно, Габриэль и Кармэле было любопытно, и они жадно разглядывали проплывающие мимо пейзажи, многочисленные деревни, разбросанные по берегам полноводной Брегильи и зеленеющие поля. Благо синьор Миранди нанял для путешествия просторный и удобный экипаж. Но чем дальше они уезжали на север, тем хуже становилась дорога, а когда показались первые отроги Трамантийских гор, то тряска в карете по камням стала выматывать так, что не помогало ни чтение, ни вязание.
Когда они поднялись на первый перевал, сразу похолодало, и Габриэль закуталась в тёплую шаль, с тоской глядя, как медленно вырастает цепочка заснеженных вершин — Трамантино Сорелле. Три сестры — знаменитые трамантийские пики стояли, прижавшись друг к другу, заслоняя почти половину неба. Снег пятнами лежал на самой вершине перевала, через которую они только что проехали, а внизу зеленели долины, прорезанные бурными реками. Вода в них от таянья снегов была стремительной и мутной, неслась вперемешку с камнями и вывернутыми с корнем деревьями. И когда дорога подходила близко к руслу, шум стоял такой, что приходилось кричать друг другу, чтобы услышать хоть слово.
Городов и деревень стало меньше, а люди, которые им встречались — сплошь хмурые, молчаливые и неприветливые, такие же, как и их суровая страна.
Единственное, что радовало — Габриэль никогда раньше не видела столько цветов. Они пробивались прямо сквозь снег, голубые, розовые, белые… Росли на каменистых осыпях, обрамляя валуны, и цепляясь за обрывы, и таких огромных подснежников, величиной с ладонь, в Кастиере ей встречать не приходилось. Тут и там желтели поляны гусиного лука, перетекая в лиловые пятна крокусов, колокольчиков и ещё множество совершенно незнакомых ей цветов, и от этого пёстрого разноцветья долины по обе стороны от дороги были похожи на дорогой шёлковый ковёр.
Это было красиво, но на фоне огромных заснеженных вершин такая красота показалась Габриэль величественной и пугающей одновременно. Кармэла и вовсе перестала вязать, достала молитвенник и принялась что-то перечитывать. Читала она по слогам и бормотала при этом так, что начинало клонить в сон, но от тряски спать было невозможно и хотелось скорее уже доехать до места.
Экипаж на склоны взбирался медленно, после полудня они преодолели ещё один перевал — последнюю границу южных земель, а к вечеру, наконец-то, прибыли в Эрнино — небольшой городок на берегу реки у самого подножья первой из сестёр Сорелле.
Сумерки плавно перетекли в ночь и над головой рассыпались необычайно яркие звёзды, это и всё, что удалось рассмотреть Габриэль, да и сказать по правде, ей было уже всё равно. После бесконечной дороги ныла спина, болели ноги, в голове было пусто и хотелось только одного… Нет, хотелось трёх простых вещей: горячей еды, горячей ванны и тёплой постели. А всё остальное в этот вечер не имело значения.
Их встретил местный староста и помог разместиться в небольшой гостинице, вернее настолько маленькой, что они со своим скарбом заняли её почти наполовину. Маленькие комнатки, в которых едва вмещалась кровать, были ужасно неудобными, но Габриэль радовалась и этому — ведь их утомительное путешествие почти закончилось. Завтра, как сказал отец, их должны проводить в дом, который снял университет. А вскоре приедут и остальные участники экспедиции, и синьор Миранди приступит к работе, и тогда Габриэль сможет наслаждаться «чистейшим воздухом и самыми прекрасными видами».
Но на вопрос, во сколько им быть готовыми, чтобы отправиться на место, староста их тут же огорчил. Их дом находился не в Эрнино, а в деревне по другую сторону реки, а недавние дожди подняли воду в ней так сильно, что она начисто смыла мост, и проехать к тому месту, где находился предназначенный для их проживания дом, теперь было невозможно. Вернее, возможно, конечно, но это пятнадцать льё до другого моста и ещё пятнадцать до деревни — полдня в дороге. А до пещер, где будет работать синьор Миранди, и вовсе в пути проведёшь целый день. На вопрос о том, что же им теперь делать, староста поскреб густую короткую бороду, натянул берет на самые глаза, и сказав, что они что-нибудь придумают, исчез в густой темноте наступившей ночи.
Утром он явился чуть свет в сопровождении крепкого молодого мужчины в не слишком опрятной одежде и горской войлочной шапке сбоку украшенной пучком фазаньих перьев.
— Яхо! — староста поприветствовал всех разом, махнув рукой с зажатым в ней беретом, а потом, опомнившись, как-то кособоко поклонился дамам. — Доброго утречка, синьориты! Мы нашли вам место, синьор Миранди. Хозяин наш милостиво согласился вас приютить у себя, пока вода не спадёт, и мост не починят. Туточки недалеко, это Йоста, — староста ткнул беретом в молодого горца, — он проводит вас до Главного дома. Вы не серчайте, а то хозяин и так нас обалдуями назвал, но мы-то чем виноватые, коли Царица гор не в духе видать, и дождь три дня шёл по всем верхам?
Йоста не стесняясь, разглядывал Габриэль и Кармэлу, и даже подмигнул им, так что смутил их обеих, а староста, заметив такое, вытолкал его за дверь, обругав на чём свет стоит:
— Чего уставился, пень кудлатый? Нечто благородных синьоров не видел? Выпучился, как карась! Займись лошадьми, пёсий сын! — и прибавил что-то ещё на горском наречии.
