С начала 70-х гг. XIX в. Россию захлестнула волна революционного терроризма, или, как его величали сами революционеры, «красного» террора. Ревтеррор, открытый народниками в пику карательной деятельности властей против свободомыслия, был самой острой и больной проблемой Российской империи. Народники, совершившие неудачное покушение на императора Александра II, принялись уничтожать высшие полицейские и административные чины империи. На всю страну прогремел выстрел революционерки Веры Засулич в генерала Трепова, отдавшийся громовым раскатом в Европе.
К концу 1870-х гг. стало ясно даже самому императору, что его смерть будет насильственной и сделают это, несмотря на все действия полиции, революционеры-террористы. Как-то известная предсказательница нагадала Александру II тяжелую жизнь, наполненную тревогами и опасностями. Казалось бы, обычные слова. Однако затем, посмотрев на его ладонь, она рассказала, что он переживет шесть покушений на его жизнь, но седьмое станет для него смертельным. Если посчитать все попытки террористов убить царя, то бомба Рысакова, заставившая выйти самодержца из кареты, была шестым покушением, а Игнатий Гриневицкий метнул в него седьмой — смертельный — снаряд.
О том, что Александр II готовился к смерти, говорит тот факт, что осенью 1880 г. он написал завещание и подробно инструктировал цесаревича Александра Александровича о его действиях после смерти императора. Однако самые близкие люди, прежде всего вторая жена княгиня Долгорукова-Юрьевская, министр Лорис-Меликов, брат великий князь Константин Николаевич, убедили его в том, что от революционеров можно спастись. Спасение же заключается в принятии конституции, в ограничении власти монарха, что будет бескровной революцией. Но в России бескровных революций не бывает. Александр II прислушался к тому, что говорили его близкие, и 17 февраля подписал проект конституции. Естественно, что народовольцы этого не знали, впрочем, узнай об этом террористы, вряд ли бы это спасло жизнь императору. Он, как и древний Карфаген, должен был быть уничтожен… В конце февраля 1881 г. Александр радостно сказал жене: «Это сделано. Я подписал Манифест. В понедельник утром он появится в газетах и, надеюсь, произведет хорошее впечатление. По крайней мере, русский народ увидит, что я дал ему все, что возможно. И все это— благодаря тебе»[133]. Через три дня император был убит революционером-террористом И. Гриневицким, и ни общество, ни народ так и не узнали, что царь-освободитель в очередной раз хотел освободить их… Новый царь, его сын Александр III, положил конституцию в самый долгий ящик, а ключ от него выбросил.
История борьбы революционеров с правительством за власть начинается гораздо раньше рокового дня 1 марта. Точкой отсчета активного и организационного движения можно считать 1861 г., когда была создана партия «Земля и Воля», пекшаяся об интересах крестьянства. Не правда ли, символично, что первая по-настоящему экстремистская организация была создана после дарования долгожданной свободы крестьянам? О реальной подоплеке деятельности революционных партий стало известно спустя пять лет.
4 апреля 1866 г. на набережной Невы раздался выстрел, который можно сравнить с залпом «Авроры», — сигнал к началу революционного террора в России. В этот день революционеры совершили первую попытку цареубийства. Первым апостолом новой веры стал дворянин Саратовской губернии, бывший студент, исключенный из Казанского и Московского университетов, Дмитрий Каракозов. Он выстрелил в царя, когда тот после прогулки собирался поехать домой и садился в коляску. Монарха сопровождали племянник, герцог Николай Лейхтенбергский, и племянница, принцесса Баденская. Никто из монарших особ не пострадал. Александр II спросил у Каракозова о мотивах, заставивших его стрелять. Студент заявил, что считает аграрную реформу подлостью и обманом народа. Царь испытал сильнейшее потрясение: он искренне и справедливо полагал, что уничтожение крепостной зависимости заслужило ему благодарную память в сердцах людей. Оказалось, что это не так, что есть люди, считающие, что он обманул крестьян. С момента покушения Каракозова и до трагического финала 1881 г. пройдет 15 лет, и все это время император будет ждать смерти. Все его последующие действия вполне можно объяснить этим чувством, хотя удивительно, почему не были приняты серьезные меры по борьбе с революционными группировками. Ведь необходимо было менять саму власть, ее отношения с гражданами. У революционеров на этот счет имелись свои соображения.
В это время радикальное, непримиримое крыло революционеров выходит на первые роли. Ярким лидером этого крыла был С. Г. Нечаев, увековеченный Ф. М. Достоевским в романе «Бесы» под именем Петра Верховенского. Само название партии «Народная расправа» говорило о многом: нечаевцы были скоры на расправу. В ранг доблестей были записаны аморальность, беспринципность, шантаж. Деятели кружка не гнушались ничем, прикрывая свою бандитскую деятельность социалистическими идеями. Однако именно Нечаеву революционеры новой волны обязаны своим моральным обликом и кодексом поведения, который «предполагал беззаветную преданность делу социализма, отказ от семейных и дружеских уз, забвение принципов гуманизма, милосердия и т. п.»[134].
После громкого процесса над нечаевцами революционеры меняют тактику борьбы. Теперь главенствующей представляется идея о роли народа в революции, о необходимости пробуждения спящих масс и выведения их к свету истины. В 1874–1875 гг. наступает, пожалуй, самый идеалистический период революционной борьбы— знаменитое «хождение в народ». Сотни народников пошли в деревню, чтобы просвещать темную массу, помогать крестьянам в их труде, лечить, учить. Эта романтически возвышенная акция закончилась самым крупным политическим процессом Российской империи— «делом 193». 193 революционера оказались за решеткой, а потом были сосланы на каторгу. Кстати, в числе них была Е. К. Брешко-Брешковская, отбывшая положенный срок на каторге, благополучно вернувшаяся в Москву и организовавшая партию социалистов-революционеров. Именно ее называли «бабушкой русской революции». После провала народников начался качественно иной этап борьбы. Революционеры уверились, что мирными путями с правительством не договориться, поэтому был выбран путь вооруженной борьбы. Так революционеры превратились в террористов и бандитов.
В 1876 г. в России появляется новая профессия — революционер, не занимающийся ничем больше, кроме борьбы с правительством. Первой профессиональной организацией стала возрожденная «Земля и Воля», впоследствии распавшаяся на две партии — «Черный передел» и «Народная воля». Именно последняя посвятила всю свою деятельность цареубийству. «Народную волю» организовали 11 «политиков-террористов», революционеров со стажем: А. Михайлов, А. Желябов, А. Квятковский, Н. Морозов, М. Фроленко и др. Все они будут членами «Великого ИК» партии.
Убийство царя было их краеугольным камнем и камнем преткновения одновременно. Остановить заговорщиков-террористов не могло уже ничто — император Александр II был обречен. 26 августа 1879 г. партия приговорила его к смерти и выбрала исполнительный комитет, который должен был привести священный приговор в исполнение. Комитет насчитывал 45 членов и 12 агентов 2-й степени, практически приравненных к членам исполкома. О том, что делать после цареубийства, никто даже не думал: не было ни программы, ни какой-нибудь стоящей идеи. В убийстве монарха был весь смысл существования партии и этих людей.
