Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
В сентябре, после нескольких недель торга, придворный ювелир Обер купил парадный бриллиантовый гарнитур, о котором речь шла выше, за 450 тысяч ливров и убор из бриллиантов и рубинов за 150 тысяч. Общая сумма оказалась для него настолько неподъемной, что золотых дел мастер обязался выплачивать ее месячными взносами по 50 тысяч. Это позволило постепенно успокоить наиболее назойливых кредиторов. Графиня теперь обрела возможность делать дары монастырю и помогла отремонтировать кое-какие строения и фонтан, у которого так любила проводить время.
Однако этих денег было недостаточно для покрытия всей задолженности, и графиня вновь обратилась к герцогу де Врийер с просьбой разрешить ей покинуть аббатство, дабы навести порядок в своих делах. Министр ответил любезным, но уклончивым письмом.
В конце 1774 года аббатиса Понт-о-Дам поддержала прошение, в котором графиня вновь излагала доводы в пользу своего освобождения. Министр Морепа передал его королю, но получил в ответ сухое «нет». Лишь весной 1775 года условия содержания графини были несколько смягчены: ей разрешили принимать нескольких посетителей: мать, немногих верных друзей, таких как герцогиня д’Эгийон, влюбленный в Жанну герцог де Бриссак и принц де Линь, а также совершать прогулки за стенами монастыря. Именно ее старый друг принц отважился взять на себя миссию лично передать прошение графини об освобождении королю. Людовик ХVI заметил ему:
– Хорошенькое же поручение возложили на вас!
– Государь, это оттого, что никто другой не осмелился взять его на себя!
– Посмотрим, – неопределенно промолвил король.
При дворе уже постепенно начало складываться мнение, что бывшая фаворитка заслуживает снисхождения; похоже, его стала разделять в некоторой степени и сама Мария-Антуанетта. Мадам Аделаида, к которой обратился министр де Врийер, заявила: «Я ни во что не вмешиваюсь, но, если король заговорит об этом, я скажу, что он поступит милостиво, освободив ее». Графиня проявила покорность и сдержанность, а ее наказание подпадало под разряд достаточно тяжких.
В мае 1775 года мадам Дюбарри получила разрешение свободно передвигаться по территории королевства, но ей запретили приближаться менее чем на 10 лье к королевскому двору и столице. Это было уже не заключение, но еще и не полная свобода.
Для своего проживания графиня приобрела за двести тысяч ливров замок Сен-Врен. Вполне возможно, что это изящное трехэтажное строение с башенками, крепостным рвом и подъемным мостом уже было знакомо ей, поскольку оно некогда принадлежало жене генерального откупщика мадам де Лагард, у которой она служила на заре своей юности карьеры вначале камеристкой, а затем компаньонкой. Молва приписывала Жанне романы с обоими сыновьями этой дамы. Затем замок перешел в руки одного из секретарей короля, некого Жака Соважа. За мебель надлежало доплатить еще пятнадцать тысяч ливров. Денег на покупку замка у освобожденной узницы не было, ей дал их взаймы герцог д’Эгийон.
Замок Сен-Врен был расположен в зеленой долине, окруженной холмами, некоторые из которых покрыты лесом. Строение окружал парк с множеством ручьев и прудов. В полулье от него находилась деревня. Все это сулило идиллическую жизнь на лоне природы, которую ввели в моду писатель Руссо и живописец Грез. Графиня вернула в услужение себе свой персонал и наняла священника для отправления месс в часовне. Из Тулузы приехали ее золовки, Шон и Пиши. Шон явилась в сопровождении любовника средних лет, некого мсье Фога, который привез с собой друга, отставного майора шевалье Шарлеманя Флёрио де Лангля. Ему исполнилось 59 лет, он был нехорош собою, но представительной внешности, неглуп, баловался литературными опытами и имел в прошлом немало любовных приключений, успехи в которых стоит отнести скорее за счет ума, нежели красоты. Считалось, что он помогает графине улаживать ее расстроенные финансовые дела, никаких указаний на более близкие отношения не существует, за исключением истории с проигрышем в карты. Как-то графиня проиграла ему полтора миллиона ливров, но они незаметно для окружающих не стали вставать из-за стола до тех пор, пока Жанна не отыгралась.
Мадам Дюбарри быстро приобрела популярность в округе, ибо в чрезвычайно холодную зиму 1775/76 года открыла кухню для бедняков и раздавала хлеб и дрова. Особым покровительством пользовались роженицы, которым она посылала бульон и вино для укрепления здоровья, а также белье для матерей и младенцев. Графиня также охотно выступала в роли крестной матери для новорожденных детей своих слуг. В хорошую погоду в парке замка устраивались праздники с танцами.
В сентябре 1775 года графиня поселила неподалеку от себя свою мать, приобретя для нее небольшое поместье Мезон-Руж с «замком, конюшнями, часовней, голубятней, оранжереей, садом и парком, а также лугами, виноградниками и возделываемой землей». Покупка обошлась в пятьдесят три тысячи ливров плюс восемь тысяч за мебель. Средства на покупку вновь ссудил ей герцог д’Эгийон.
Кроме финансовых проблем хватало и других. Много неприятностей доставлял графине индиец Замор. Из забавного арапчонка, веселившего своими проказами короля, он вырос в безобразного шестнадцатилетнего юношу, сумевшего вызвать к себе ненависть поголовно у всех слуг. Он не признавал никаких указаний и заносчиво напоминал всем о подписанной покойным королем грамоте, назначавшей его управляющим Лувесьена. Адвокаты и слуги советовали графине уволить Замора, даже если выплата ему некоторой пенсии обошлась бы дороже его содержания в замке. Но у сердобольной Жанны недоставало духа выбросить на улицу туземца, у которого не было ни одной родной души во всем королевстве. Юноша приобрел столь отталкивающую внешность, что графиня не могла переносить его присутствие в комнате подле себя. Надутый и одинокий, он слонялся по замку, переругиваясь со слугами и накапливая злобу на весь мир.
Для оплаты своих покупок и урегулирования наиболее неотложных долгов графиня была вынуждена продать свой особняк в Версале на Парижской улице. Покупателем стал ни кто иной как брат короля граф Прованский. Для того чтобы сделка могла быть оформлена, ей позволили осенью 1776 года провести несколько дней в Лувесьене в период отъезда двора в Фонтенбло. Это еще более усилило ее тоску по любимому жилищу, после возвращения в Сен-Врен этот замок показался ей заброшенным, унылым и слишком деревенским.
Денег от продажи версальского особняка все-таки было недостаточно, ибо граф Прованский не проявил особой щедрости в отношении бывшей фаворитки. Другой брат короля, граф д’Артуа, даже пытался вынудить мадам Дюбарри продать ему по дешевке некоторые картины, в частности, серию «Четыре времени суток» Верне. Она сначала отказалась, и близкие к графу придворные пытались убедить его, что мадам Дюбарри может испытывать чрезвычайную привязанность к этим картинам. На эти доводы д’Артуа ответил, что, при настоятельной необходимости продать часть имущества графине должно быть безразлично, чем приходится жертвовать. Это свидетельствует о том, что, попав в опалу, отставная фаворитка была вынуждена подчиняться капризам королевской семьи. Ей пришлось продать графу д’Артуа эти картины за девятнадцать тысяч ливров и пойти на дальнейшие жертвы: она рассталась с частью своего столового серебра, несколькими бриллиантовыми гарнитурами, столиком работы мастера Карлена с фарфоровыми вставками, большим портретом английского короля Карла I работы Ван Дейка, а также вторым комодом работы Карлена, заказанным для галереи в Версале.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
