Меня познакомили с местным исследователем морского дна Алексом Стормом, который обнаружил неподалеку от Луисберга два затонувших судна с сокровищами. Сторм сказал, что луисбергская петриера была обнаружена в 1849 году, когда отсутствовали необходимые для подделки такого оружия знания. Затем он отвел меня к тому месту, где нашли эту пушку в прибрежном песке. Стоя на поросшем травой небольшом пригорке примерно в миле от находившейся на мысу Луисбергской крепости, где пресный ручей, разветвляясь, впадал в небольшой ров, а потом поворачивал к морю, он сказал, что под ним находится разрушенное основание небольшой круглой каменной башни или укрепления, построенного столетия назад, и раскопок там не производилось. Башня имела примерно те же размеры и форму, что многие круглые форты и церковные башни, которые я видел на Оркнейских и Шетландских островах.
Впоследствии раскопки покажут, что там стояли пушки. Алекс Сторм предъявил мне свидетельство того, что на берегу у Сент-Питерса была обнаружена еще одна петриера, к сожалению, утраченная. Видевший пушку викторианец описал ее как "архаичную пушку из железных прутьев, скрепленных железными лентами или обручами". Интересно, что французы выбрали Луисберг и Сент-Питерс как места для двух первых поселков, поскольку две эти гавани были лучшими на южном побережье острова Кейп Бретон. Логика привела бы принца Генри к такому же заключению. К тому же у индейцев племени микмак существует предание, что поросшие травой холмы в Сент-Питерсе представляют собой остатки домов или землянок белых людей, которые жили здесь до французских переселенцев.
Согласно "Книге Дзено", дымившая гора была видна, когда флот подходил к гавани под названием Трин. Кейп-Смоки виден с вершин холмов, тянущихся на северо-запад от Сент-Питерса до Луисберга. В этих местах много рыбы, морских птиц и птичьих яиц, которыми объедались шотландские моряки. За восемь дней сотня солдат и венецианцев, отправленная принцем Генри обследовать остров, могла дойти до Кейп-Смоки и вернуться обратно. Идя к этому мысу вдоль берега, я обнаружил в Пойнт-Акони то, что обнаружили и шотландские солдаты: "похожее на смолу вещество, текущее в море". Маслянистые осадки из открытых угольных пластов на утесах и подводных выработок на Шахте Принцессы до сих пор загрязняют берега.
Эти осадки очень похожи на черную, маслянистую воду целебного источника святой Екатерины у замка Сент-Клеров в Росслине. Считается, что она исцеляет все кожные болезни. Святая Екатерина является небесной покровительницей Сент-Клеров, как и Шотландской гильдии колесных мастеров, — она была колесована в Александрии, куда принц Генри отправился в крестовый поход. Считается, что битум в черной воде целебного источника спас его в детстве от Черной смерти, хотя, когда я опустил в него руку, ногти у меня несколько дней оставались грязными. Однако обнаружение битума солдатами было для принца Генри хорошим предзнаменованием — знакомым явлением, перенесенным из Старого Света в Новый.
Его солдаты сообщили, что дым над горой поднимается от большого огня у ее подножья. Действительно, мыс этот теперь называется Смоки (Дымным), потому что клубы почти постоянно окутывают вершины его холмов. Но на острове Кейп-Бретон и в Новой Шотландии постоянно горят под землей природный газ и уголь, а индейцы племени микмак использовали подсечно-огневой метод для расчистки "полян", чтобы привлечь туда пастись диких животных, дабы они стали легкой мишенью для их стрел. Эти "поляны" в лесах и на побережье впоследствии стали очень привлекательными для европейских поселенцев. И вне зависимости от того, видели ли солдаты подземный пожар или горящую "поляну", они встретили "множество полудиких, живущих в пещерах людей, низкорослых и очень робких…". Это священные индейские пещеры в утесах на прибрежной дороге к северной части острова Кейп-Бретон, в частности возле Бра д’Ор, как теперь называется большое соленое озеро, возле которого до сих пор живет большая часть людей племени микмак.
Когда солдаты возвращались к принцу Генри в Луисбергскую гавань, они обнаружили, что он намеревается основать город в этом Новом Свете. Антонио Дзено писал брату Карло в Венецию о решении принца Генри:
"Но его люди перенесли многотрудное путешествие и начали роптать, говоря, что хотят вернуться дамой. Близилась зима, и если бы наступили холода, они не смогли бы возвратиться до следующего лета. Поэтому он оставил только два гребных судна и тех людей, которые хотели остаться, а остальных отправил обратно, назначив меня вопреки моей собственной воле их капитаном. У меня не было выбора, и поэтому я пустился в путь и плыл двадцать дней на восток, не видя земли. Потам я повернул на юго-восток и через пять дней достиг суши…"
В этом путешествии от Фарерских островов к Эстотиланду при наличии штормов и попутных ветров суда плыли со средней скоростью четыре узла[52], в время как обратный путь совершался против господствующего направления ветров на трех узлах. Антонио Дзено сообщал, что его шотландский принц по-прежнему жив, но он не знает, что принц Генри делал в Новом Свете. В конце "Книги Дзено" находится волнующее начало последнего известного письма, отправленного домой Антонио Дзено:
"Подробности, которые ты хочешь узнать от меня об этих людях и их обычаях, о животных и соседних странах, я записал в отдельную книгу; которую, Бог даст, привезу с собой. В ней я описал страну чудовищных рыб, обычаи и законы Фрисланда, Исланда, Эстланда, королевства Норвегия, Эстотиланда и Дроджо. В конце я описал жизнь нашего брата, рыцаря Николо, с открытием, которое он сделал, и все о Гренландии. Описал я также жизнь и подвиги Дзихмни, принца, который заслуживает бессмертной славы не меньше, чем кто бы то ни было из живших на свете, своим великим мужеством и замечательной добротой. В книге я описал съемку обоих берегов Гренландии и город, который он основал".
Однако на "Карте Дзено" в Эстотиланде помечено два города. Если один из них основал принц Генри Сент-Клер возле Луисбергской гавани у пресноводного ручья, или, возможно, в Сент-Питере, другой вполне мог быть основан в Новой Англии. Существует неопровержимое доказательство, что он и его люди отправились на запад.
ПРОЧИЕ АМЕРИКАНСКИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА
Вырезанное в камне изображение рыцаря на вершине большого холма, откуда открывается превосходный вид на залив Массачусетс, впервые упомянуто в истории городка Уэстфорд в 1883 году. Преподобный Эдвин Ходгмен писал о широком гнейсовом обрыве, находившемся возле дома Вильяма Киттреджа. На поверхности скалы в какую-то далекую геологическую эпоху ледник оставил канавки, "поверх которых угадывались грубые очертания человеческого лица; предполагают, что это изображение сделали индейцы". Уэстфордские ребята по пути в школу иногда устраивали воинственный танец на лице индейца, чтобы показать свою смелость, а девочки, встав в кружок возле скалы, восхищались их шутовством. Однажды один из ребят, Томас Фишер, взял зубило, чтобы для большего правдоподобия добавить к голове индейца трубку мира, впоследствии названную гербом в виде сокола.
Так все и оставалось, пока изображением на гнейсе не заинтересовались фотограф и археолог-любитель. После Второй мировой войны доказывать скандинавское происхождение таких загадочных построек, как Ньюпортская Башня, становилось модным. И на скале они увидели меч с эфесом и не только. Майкл Пирсон, живший неподалеку от Уэстфорда, сфотографировал это изображение, а У.Б. Гудвин опубликовал две фотографии и карандашную зарисовку изображения в своей книге "The Ruins of Greater Ireland in New England (Руины времени Великой Ирландии в Новой Англии"). Изображение посередине ледниковой скалы он определил как норвежский меч XI века, высеченный как памятник необычайно смелому воину.
