Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Как видим, охрана Александра II была организована неплохо. У террористов, которые собирались бросить бомбы, было мало шансов сохранить свою жизнь в момент покушения или позже: скрыться они могли только в каких-то необычайно благоприятных обстоятельствах. В сущности, они были смертниками.
Только те, кто не дорожат своей жизнью, решатся на преступление в такой ситуации. Из трех таким оказался только один. Это решило судьбу императора. Ну а тот, кто не сознавал всей меры опасности, не понимал изначально своей обреченности, выдал своих соучастников.
Впрочем, продолжим цитировать «Дневник событий…» «Из лиц, которые находились на набережной от угла Инженерной до моста случайно, были следующие на различных местах: рабочий Назаров, который скалывал в одном месте лед здоровенным ломом; двое обойных подмастерьев, лет по шестнадцати, Федор Дьяконов и Орест Базырин; они шли по панели с Выборгской стороны от г. Овчинникова к своему хозяину Хазову и несли еще не отделанный диванчик или кушетку.
Крестьянский мальчик Николай Максимов Захаров, не более четырнадцати лет от роду; он служил на посылках в мясной лавке и нес теперь одному покупателю корзину с мясом на голове. Фельдшер лейб-гвардии Павловского полка Василий Горохов, уволенный в отпуск по случаю воскресного дня, проходил по панели вдоль решетки, чтобы выйти на Невский. Учитель музыки при женском Патриотическом институте, французский подданный, Юлий-Бери Кипри также подходил из-за Мойки. Солдатка Авдотья Давыдова была именинницею и шла с Петербургской стороны к своей куме в гости; эта здоровая женщина лет тридцати восьми занималась стиркою белья и жила в Новой Деревне на черной речке. Дьяконов, Базырин, Захаров и Давыдова были почти рядом, а Горохов был впереди. Наконец, двое или трое неизвестных мужчин».
Судя по этому перечню, полицейские и жандармы действовали оперативно, задержали и допросили практически всех, кто находился близ места покушения. Это еще раз доказывает, что у преступников практически не было шансов скрыться.
«Его Величество изволил выехать из ворот Михайловского дворца. Завтрак у великой княгини Екатерины Михайловны окончился, и Государь возвращался в Зимний дворец… сказав кучеру:
– Тою же дорогою – домой.
Карета Государя направилась по Инженерной улице и затем повернула направо, по набережной екатерининского канала; унтер-офицер Мачнев сидел на козлах, а конные казаки ехали в следующем порядке: впереди кареты Илья Федоров и Артемий Пожаров, у правой дверцы – Михаил Луценко, а сзади его – Никифор Сагеев, у левой дверцы – Иван Олейников, а за ним Александр Малеичев. Вслед за экипажем Государя ехал в санях, запряженных парою впристяжку, полицмейстер 1-го отделения полковник Дворжицкий, и за ним – начальник охранной стражи отдельного корпуса жандармов капитан Кох и командир лейб-гвардии Терского казачьего эскадрона ротмистр Кулебякин в отдельных санях, запряженных в одиночку…
Карета двинулась к екатерининскому каналу крупной рысью; не доезжая 150 шагов до угла, Государь обогнал возвращавшийся с манежа после развода караул 8-го флотского экипажа, в числе 17 человек, под командою мичмана Ержиковича; караул отдал его Величеству установленную честь.
Карета повернула направо по екатерининскому каналу и ехала так шибко, что казачьи лошади принуждены были скакать…
Фельдшер Василий Горохов шел по набережной и вскоре обогнал неизвестного мужчину, у которого в согнутой кверху руке был маленький белый узелок. Не обращая внимания на незнакомца, Горохов шел быстро вперед и, перегнав его шагов на пятнадцать, увидел выезжавшую из инженерной улицы карету Государя Императора, окруженную казаками.
Так как карета ехала навстречу Горохову, то последний остановился для отдания воинской чести его Величеству. При этом он заметил случайно, что человек, которого он обогнал, также остановился, не дойдя до него шагов шести; только неизвестный стал ближе к краю панели, а Горохов – подле самой решетки. Впереди Горохова шла солдатка Давыдова, которая остановилась рядом с Дьяконовым и Базыриным. Молодые подмастерья увидели карету.
– Царь едет! – сказал Дьяконов.
– Вон Государь едет! – подхватил Базырин.
В эту секунду к ним подошел Захаров. Он спустил корзину с головы и поставил ее подле себя на панель, а сам снял шапку. По его примеру Дьяконов и Базырин поставили свой диванчик тоже на панель и сняли свои шапки. По другую сторону проезда, у ворот ограды, стоял вахтер с дворниками и ожидали проезда Государя, а ближе к Театральному мосту стояли двое городовых.
Кучер Фрол правил бойкими конями, и карета быстро продвигалась вперед. Однако Государь Император успевал своим орлиным взглядом замечать стоящих людей. Он видел низкие поклоны трех мальчиков и женщины и ответил милостивою улыбкою; Он видел вытянувшегося военного фельдшера и изволил отвечать на его отдание чести, сам приложив руку под козырек».
Трудно сказать, насколько достоверна эта умилительная картина. Она представлена либо по предположениям авторов «Дневника событий…», либо по словам свидетелей, а у них под влиянием последовавших страшных событий много из мнимого могло выглядеть как реальное. Вряд ли все происходило именно так, как они показали или вообразил автор.
О том, что едет царь, можно было догадаться по его коляске, украшенной на дверцах гербами, по казачьему эскорту. Но мы знаем, что шторы на дверцах обычно были задернуты, а рядом скакал сопровождающий, да и вдобавок ко всему двигалась карета быстро. И если действительно были низкие поклоны случайных прохожих, то кто мог видеть милостивую улыбку на устах императора и то, как ответил он на «отдание чести» фельдшером?
«Проехал Государь, и счастливые подданные, проводив его немного глазами, обратились к своим делам…
В это время был один час сорок пять минут пополудни.
Вдруг раздался оглушительный выстрел, как из пушки.
Этот выстрел раздался под задними колесами царской кареты. Неизвестный мужчина, стоявший в шести шагах от Горохова, на глазах дежурного вахтера Егорова, бросил свой белый узелок под карету в ту минуту, когда Государь Император проезжал мимо него. В ту же секунду под каретою произошел взрыв, и поднялось довольно густое облако белого дыма, а карету подбросило несколько от земли. Взрыв был настолько силен, что раздробил заднюю стенку экипажа его Величества, оставил глубокий след на земле и поранил лошадей полковника Дворжицкого, который следовал тотчас же за каретою Государя Императора. О силе взрыва можно судить по воронкообразному углублению в промерзлой земле, это углубление имело аршин глубины и аршин с четвертью в диаметре (аршин – чуть более 71 см. – Р.Б.)
Как только раздался взрыв, весь царский поезд сразу остановился и как бы замер.
Крик ужаса раздался по набережной.
В этот момент место злодейства представляло такую картину. Один из казаков… Малеичев лежал мертвый несколько позади кареты, близ тротуара набережной (он был смертельно ранен и скончался в госпитале, что и засвидетельствовали врачи. – Р.Б.). Другой казак, сидевший на козлах возле кучера, Мачнев, склонился в изнеможении, судорожно ухватываясь за козлы. На самом тротуаре, шагах в тридцати позади, бился на земле и стонал Захаров, возле которого лежала большая корзина с мясом, – он был ранен осколком смертоносного снаряда. В нескольких шагах от него стоял, отвалившись на перилы канала, изнемогая, офицер, тоже раненый. Впереди падал на землю городовой. Тут же стояли, обезумев от страха, Базырин с Дьяконовым.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
