Я в изобилии использовал недавние исторические труды, опубликованные в Англии, Германии, Испании и Италии. Они обоснованно подчеркивают, что, несмотря на французские корни и все то значение, которое до самого конца придавали ордену Храма французы, это прежде всего международная организация. Это международное окружение тамплиеров чрезвычайно важно для понимания их процесса и того конечного приговора, который был им вынесен.
Ален Демурже. «Жизнь и смерть ордена тамплиеров» Итак, конец XII — начало XIII вв. следует считать временем перерождения храмовников. Орден, не выдержав обрушившихся на него испытаний, вслед за папством откололся от своей alma mater — Вселенского патриархата. Это событие было громко названо в традиционной истории «разгромом тамплиеров», после чего орден якобы прекратил существование.
Но если он претерпел кровавую метаморфозу именно во время правления Филиппа Августа, то в этом отрезке истории непременно должен обнаружиться какой-то аналог этого события. Собор в Труа символизировал лишь финальную его часть — возрождение ордена к жизни в новом качестве. Но что-то должно отражать и предыдущий, трагический, аспект — финал существования ордена в качестве имперской структуры, противной католичеству. Ожидать здесь чего-то, как две капли воды похожего на разгром ордена, не приходится, поскольку такое сходство не осталось бы незамеченным и породило вопросы по поводу наличия дубликатов. Но нечто, хотя бы намекающее на эту драму, непременно должно присутствовать, иначе наша версия будет неполноценной.
И такой намек действительно имеется. И не один. Взять хотя бы отношение к ордену Иннокентия III. Этот персонаж, как я уже говорил, вобрал в себя черты двух абсолютно непохожих пап — Бонифация VIII и Климента V, что сделало его отношение к храмовникам до крайности двойственным. С одной стороны понтифик прямо-таки по-отечески относится к рыцарям, называя их «своими сыновьями» (dilecti filii), с другой — использует по отношению к ним формулировки, как две капли воды похожие на обвинения, выдвинутые против них на процессе 1307 года.
Так, например, в письме к великому магистру он сетует по поводу неких «преступлений», совершаемых братьями. Преступления эти, по его словам, «глубоко огорчают» его и «смущают церковь». «Рыцари Храма исповедуют дьявольские доктрины, их одежды чистое лицемерие»[81]. Удивительно слышать сие из уст человека, максимально приблизившего орден к престолу св. Петра!
Но еще более удивительно то, что за сто лет до процесса над тамплиерами римский папа уже знал об обстоятельствах и деталях их падения! А нам втолковывают, что эти детали вскрылись только на процессе. Уже одно это заставляет как-то по-новому взглянуть на роль Иннокентия III в деле тамплиеров.
И все-таки этого недостаточно для того, чтобы утверждать, что разгром ордена пришелся именно на правление этого непоследовательного папы. Но я не стал бы настаивать на этом, если бы не обладал более вескими аргументами. На самом деле нет ничего более похожего на преследования тамплиеров в это время, чем Крестовый поход, развязанный тем же Иннокентием III против движения катаров. Да и сами субъекты этих событий — катары и тамплиеры — при более пристальном рассмотрении обнаруживают между собой удивительное сходство.
Действительно, чем, если не символом катаризма, является изображение двух всадников на одном коне (Рис. 4), которое можно увидеть на первой печати ордена? Ведь хорошо известно, что катарские проповедники путешествовали и проповедовали парами. Без преувеличения можно считать это их фирменной особенностью. Обычно выдвигаемая в этом случае аналогия с бедностью рыцарей кажется уже несколько надуманной, но и она хорошо укладывается в версию связи с катарами, у которых бедность и смирение были на первом плане.
Рис. 4. Первая печать ордена Храма. Не катарские ли проповедники на ней изображены?
О катарах с их идеалами заставляет вспомнить и одно из названий ордена: «Бедные рыцари Христа и Храма Соломона» (лат.: Pauperes commilitones Christi Templique Solomonici). Или просто: «Нищие рыцари».
Часто можно слышать, что никакой связи между двумя этими сообществами не существует, что не только доктрина, но и деяния тамплиеров не укладываются в логику катарского движения. Но так можно говорить либо из духа противоречия, либо из нежелания отказываться от привычного восприятия их в качестве примерных христиан. Ибо все указывает на обратное.
Взять хотя бы географию деятельности тамплиеров. Только собор в Труа положил начало их широкомасштабному освоению Франции. Я имею в виду северную Францию, а не прибрежные Аангедок и Руссильон, которые Францией тогда не являлись. Об имении «Командирском» в Барбон-Файель неподалеку от Труа уже говорилось. Знаменитый Тампль появился еще позже. По официальным данным, только в 1143 году Людовик VII передал ордену земли недалеко от Гревской площади, а также в районе нынешних третьего и четвертого округов Парижа, которые позднее были использованы для возведения комплекса сооружений с примечательным названием «Тампль», т. е. «Храм» (Рис. 5).
Сфера деятельности ордена до собора, как и сама родина движения, доподлинно неизвестны, однако о них можно догадаться по некоторым приметам. М. Мелвиль приводит описание довольно-таки странного инцидента, дающего об этом некоторое представление. Инцидент сей произошел с послом султана Усамой ибн Мун-кидом в Иерусалиме, пребывающем под властью крестоносцев. В передаче М. Мелвиль звучит рассказ самого ибн Мункида.
Рис. 5. Парижский Тампль — резиденция рыцарей Храма. Вот так, скорей всего, выглядел Храм иудеев
