Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
– Я тут тебе одно лекарство, достал. Импортное. Великолепно действует при сердечной недостаточности.
Выхватив из салона маленькую кожаную сумочку с ручкой-петелькой, он расстегнул «молнию».
– Вот: ди-гок-син. Вчера у Ермилова достал. Специально для тебя.
– Ну спасибо, – сказал Агеев, принимая из его рук небольшую коробочку с синей латинской надписью. – Если поможет.
– Поможет, поможет! Наш директор только им и спасается. Отличное средство. И вот кое-что из жратвы. Думаю, ты тут не голодаешь, конечно, на сельских харчах, но все-таки...
Он раскрыл багажник и начал извлекать из его вместительной глубины аккуратные свертки, кульки и пакеты, буханку черного бородинского хлеба; подбросив вверх, ловко перехватил рукой бутылку грузинского коньяка с синей наклейкой.
– Это ни к чему, – сказал Агеев.
– Ничего, пригодится. Я спрашивал, сказали, коньячок тебе можно. Для расширения сосудов.
Что ж, наверное, самое время было перекусить, и, чтобы не располагаться на жаре, они отошли к кладбищенской ограде, в тенек. Правда, сын чуть поморщился от такого соседства, но перенес туда два складных стульчика из машины, быстро раскинул дюралевые ножки портативного столика – сын был человеком предусмотрительным. Агеев принес из палатки свой охотничий нож, термос, в котором еще что-то плескалось, и они присели по обе стороны столика, друг против друга.
– Ну, так выпьешь немножко? – спросил сын, откупоривая бутылку.
– Нет, не буду.
– А я, знаешь, выпью. Сегодня за руль больше не сяду, уездился.
– Выпей, чего ж, – сказал отец.
– Для расслабления нервов. Так за тебя, батя, – поднял он до половины налитый пластмассовый стаканчик, и Агеев кивнул головой. Сын не имел особенного пристрастия к алкоголю и в этом смысле не внушал беспокойства.
Видно, проголодавшись за долгую дорогу, он выпил и с аппетитом стал закусывать копченой грудинкой и сыром, устраивая такой вот, с детства любимый им бутерброд, и Агеев вспомнил, что у них с матерью не было больших забот с питанием сына – тот ел все и в любое время, как и отец, будучи совершенно непритязательным в еде. Вообще, пока жил с родителями, забот с ним было немного: хорошо окончил школу, с первого захода поступил в институт – не потребовалось никакой подстраховки, неплохо учился, теперь работает над кандидатской, умный, энергичный, знающий свое дело молодой человек. Вот только в семейной жизни сразу не повезло, год назад развелся, оставив годовалого карапуза.
– Как внучок? – вспомнив об этом, спросил Агеев.
– Растет, что ему. На прошлой неделе видел... Во дворе. Правда, всего минуту, некогда было.
– А Света?
– Что Света? Какое мне дело... – посмотрел в сторону Аркадий и перевел разговор на другое: – Ну а ты как? Добил свои дела?
– Нет, не добил, – сказал Агеев, вздохнув, и посмотрел вдаль, на утопавшие в зелени дома за дорогой. В одном из дворов калитка была растворена, и полнотелая женщина загоняла в нее гогочущее гусиное стадо со степенным гусаком впереди. В женщине он без труда признал Козлову.
– Слушай, вот не пойму, – сказал сын. – Какое тут у тебя дело? Расследование какое? Что у тебя тут приключилось тогда, в войну?
– Кое-что приключилось, – сказал Агеев.
– Помнится, ты что-то рассказывал. Мать говорила, будто тебя расстреливали. Это тут, что ли?
– Тут, – сказал он, взглянув в оживившиеся то ли от выпитого, то ли от любопытства глаза сына, и замер в ожидании новых вопросов, ответить на которые он был не готов. Сын, однако, ни о чем спрашивать не стал, сказал только:
– Я себе еще немножко плесну. Не возражаешь?
– Не возражаю...
Он и еще выпил немного, потом принялся закусывать, а Агеев налил из термоса остывшего уже чая, медленно помешивал ложечкой в кружке.
– Вот на этом обрыве, – почему-то дрогнувшим голосом сказал он, кивнув в сторону карьера.
– Как?
Кажется, это удивило сына, который, поперхнувшись, с куском хлеба в руке вскочил со стульчика и вытянул шею.
– В этой яме?
– В этой.
Сын побежал к обрыву, а Агеев остался сидеть над кружкой остывшего чая и на встревоженный голос сына тихо ответил:
– На том самом месте.
Минуту постояв над карьером, Аркадий энергичным шагом вернулся к ограде.
– Это ты копаешь?
– Я.
– Зачем?
– Ну, понимаешь, пытаюсь найти кое-какие следы. Кое-что реконструировать. Потому что не все понятно в этой истории с расстрелом.
– А что не понятно?
– Ну вот хотя бы – скольких тут расстреляли.
– А зачем тебе это? Ты что, следователь по особо важным делам?
Агеев медленно поднял голову, вгляделся в ставшее вдруг жестким бородатое лицо его двадцативосьмилетнего сына. Эта жесткость направленного на отца взгляда могла бы возмутить Агеева, но он все же понял, что это не со зла, а из жалости к отцу, из опасения за его здоровье.
– Я для себя, – сказал он, помолчав. – Для очистки совести.
– Ах, совести... Это другое дело, – холодно ответил Аркадий, усаживаясь на низенький стульчик. Прожевывая бутерброд, он о чем-то напряженно думал с минуту. – Вот порой думаю: много вы все-таки нахомутали с этой войной, – отчужденно сказал он.
– Это почему нахомутали?
– А вот все копаетесь, ищете, разбираетесь. Некоторые сорок лет воюют, успокоиться не могут.
– Значит, есть причины.
– Причины! А жить когда будете? Во второй своей жизни, о которой индийские мудрецы толкуют?
– Другой жизни не будет.
– Вот именно. Да и эту дай бог прожить с толком. Если ядерный гриб не поставит всему точку.
Сын укорял, почти выговаривал, не так словами, как тоном, каким были сказаны эти слова, именно в этом его тоне что-то показалось Агееву знакомым, он уже не раз слышал эти упреки, хотя, может, и не всегда отвечал на них. Однако теперь его задело.
– Ну вот скажи мне, – сдержанно начал он. – Что значит, по-твоему, жить с толком? Сделать карьеру? Обзавестись степенями? Получать премии? Ездить в загранку?
– Ну бог с тобой, почему ты так думаешь? Не усложнять жизнь псевдопроблемами, так я полагаю. В нашей жизни реальных проблем не оберешься...
– Это каких же проблем?
– Будто сам не знаешь. Мало у вас в институте было проблем? Вспомни, если забыл. Да и в жизни, в быту. Вон ехал, нигде заправиться не мог. К бензозаправочным не подступиться, грузовой транспорт забил все подъезды, стоят часами.
– Проблема горючего – мировая проблема.
– Да никакая она не мировая! Какие у нас при таких запасах нефти могут быть проблемы с горючим? Безголовая организация, вот что! Просчеты планирования. И это в эпоху НТР, когда на новейших компьютерах считают.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
