– Вот так штука! – пробормотал он, испытывая громадное облегчение.
– Не двигайтесь! – предупредила Патти.
Преследователи приближались. Из прачечной доносился топот нескольких пар ног и был слышен разговор мужчин.
– Привидение и грабитель! – сказал Мартин с глубоким презрением. – Отличное сочетание, а?
Для очистки совести они все же поверхностно осмотрели угольный погреб. Мартин шутливо спросил:
– Ты заглянул в топку, Майк? Ну-ка, Осаки, дружок, ты маленький. Проползи-ка вверх по трубе и посмотри, не прячется ли там привидение.
Затем они открыли дверь и заглянули в комнату с декорациями. Грабитель втянул голову в плечи и затаил дыхание, а Патти боролась с несвоевременным желанием хихикнуть. Мартин был в шутливом настроении. Он посвистел – словно подзывая собаку.
– Эй, призрак! Эй, вор! Сюда, дружок!
Затем мужчины захлопнули дверь, их шаги стали удаляться. Патти раскачивалась взад и вперед, зажав в зубах угол простыни, чтобы не расхохотаться вслух. У грабителя стучали зубы.
– Боже! – выдохнул он. – Вам, мисс, может быть, смешно. Но для меня это означает каторжную тюрьму.
Патти прервала свой истерических смех и раздраженно взглянула на него.
– Для меня это означало бы исключение из школы или по меньшей мере что-нибудь столь же страшно неприятное. Но это не причина, чтобы терять присутствие духа. Хороший же из вас грабитель! Возьмите себя в руки и будьте молодцом!
Он вытер лоб, удалив еще одну порцию глазури.
– Вы, должно быть, ужасный дилетант, если вот так вламываетесь в дом, – презрительно заметила она. – Неужели вы не знали, что ложки только посеребренные?
– Ничего я об этом не знал, – сказал он мрачно. – Я увидел, что открыто окно над дверью сарая, и влез. Я страшно голодный и искал чего-нибудь съестного. Ничего не ел со вчерашнего утра.
Патти пошарила на полу позади себя.
– Возьмите пирог.
Мужчина отпрянул, когда в него ткнули пирогом.
– Ч-что это? – охнул он.
Он был нервный, как мышь в мышеловке.
– Лимонный пирог. Выглядит немного запачканным, но есть можно. Он только лишился глазури. Основная ее часть у вас на голове. Остальное размазано по мне, по полу прачечной, по кровати Эвелины Смит и желобу для постельного белья.
– О! – пробормотал он с явным облегчением, в очередной раз потерев голову рукой. – Я все удивлялся, что это за дрянь.
– Но лимонная часть вся здесь. Вам лучше его съесть, – настаивала она. – Он довольно сытный.
Грабитель принял из ее рук пирог и принялся есть его с аппетитом, подтверждавшим правдивость его утверждения о вчерашнем завтраке.
Патти наблюдала за ним, ее природное любопытство боролось с внушенной воспитанием вежливостью. Любопытство победило.
– Как вы докатились до того, что стали грабителем? Вы такой плохой грабитель, что, мне кажется, любая другая профессия подошла бы вам гораздо больше.
Продолжая жевать пирог, он рассказал свою историю. Для человека, лучше знакомого с полицейской хроникой, она могла звучать несколько неубедительно, но у него было честное лицо и голубые глаза, так что Патти даже не пришло в голову усомниться в его правдивости. Грабитель начал мрачно: никто никогда не верил ему до сих пор, и от нее он этого тоже не ожидал. Он охотно выдумал бы что-нибудь чуть более правдоподобное, но ему не хватало воображения, чтобы убедительно лгать. Так что, как обычно, он неуклюже рассказал всю правду.
Патти слушала с напряженным вниманием. Его рассказ звучал несколько приглушенно и невнятно из-за лимонного пирога во рту, а его словарь не всегда совпадал с ее собственным, но она сумела уловить суть.
На самом деле он был садовником. На последнем месте работы он обычно спал на чердаке, так как хозяин часто бывал в отлучке, а хозяйка боялась оставаться в доме одна, без мужчины. А слесарь-газовщик, которого он всегда считал своим другом, дал ему как-то вечером пива, и напоил допьяна, и унес ключ от задней двери. И пока он (садовник) крепко спал в детской песочнице под яблоней на заднем дворе, слесарь вошел в дом и украл пальто, серебряный кофейник, коробку сигар, бутылку виски и два зонтика. А суд доказал, что это он (садовник) украл, и его закатали на два года. А когда он вышел, никто не захотел дать ему работу.
– И никто не заставит меня поверить, – добавил он с горечью, – будто в то пиво ничего не было подмешано!
– Но это было ужасно с вашей стороны – так напиться! – воскликнула шокированная Патти.
– Это была случайность, – настаивал он.
– Если вы уверены, что никогда не сделаете этого больше, – сказала она, – я обеспечу вас работой. Но вы должны дать слово чести – как джентльмен. Вы же понимаете, что я не могу рекомендовать пьяницу.
Мужчина слегка усмехнулся.
– Думаю, вы не найдете никого, кто захотел бы нанять уголовника.
– Найду! Я знаю именно такого человека. Он мой друг, и ему нравятся уголовники. Он понимает, что сам он лишь по счастливой случайности стал миллионером, а не преступником. И он всегда готов дать человеку шанс начать все сначала. У него убийца ухаживал за цветами в оранжерее, и скотокрад доил коров. Я уверена, вы ему понравитесь. Пойдемте со мной, и я напишу вам рекомендательное письмо.
Патти подхватила свои простыни и приготовилась выползти.
– Что вы делаете? – спросил он торопливо. – Не собираетесь ли вы меня выдать?
– Неужели на то похоже? – Она смотрела на него с презрением. – Как я могла бы выдать вас, не выдав в то же время себя?
Такая логика успокоила его, и он послушно последовал за ней на четвереньках. Приблизившись к двери прачечной, она внимательно прислушалась: мужчины, производившие поиски, удалились в другую часть здания. Она провела грабителя по проходу и вверх по лестнице, а затем проскользнула в пустую классную для младших школьниц.
– Тут мы в безопасности, – прошептала она. – В этой комнате они уже искали.
Она огляделась: чернил нигде не было видно, но на глаза ей попались красный карандаш и блокнот. Она вырвала из блокнота листок – в верхней его части красивым шрифтом было напечатано «Честность – лучшая политика».
Взяв карандаш, она заколебалась.
– Если я обеспечу вас хорошей работой среди лука, орхидей и всего такого, вы обещаете никогда больше не пить пива?
– Конечно, – согласился он, но без большого энтузиазма.
В его глазах было смущенное выражение. В прошлом он не переживал ничего, подобного приключениям этой ночи, и подозревал подвох.
– Понимаете, – продолжила Патти, – если бы вы вдруг напились, я оказалась бы в ужасно неприятном положении и больше никогда не осмелилась бы порекомендовать на работу ни одного другого грабителя.
