Лукас снова вонзил лопату в землю и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Не поднимая глаз, он понял, что на него смотрит Джесси.
Лукас медленно выпрямился и увидел, что она стоит в четырех футах от края могилы. Джесси надела платье в яркую бордово-белую полоску с кружевным воротничком, который подчеркивал красоту ее упругой груди. Лукаса против его воли охватило жгучее желание заключить ее в объятия и осыпать поцелуями.
– Мне казалось, мы с вами договорились держаться на расстоянии друг от друга, – отозвался он.
– Вы оказались правы, когда говорили, что губернатор откажется помиловать вас.
У Лукаса упало сердце. Да, он, конечно, знал, что все хлопоты Уоррика Корбетта тщетны, но все же в глубине его души теплилась надежда на чудо, и теперь его охватило отчаяние.
– Вот видите, я конченый человек. Вам надо держаться подальше от меня, мисс Корбетт, – мрачно констатировал он.
– Мне необходимо съездить на мыс Последней Надежды, – сообщила Джесси.
Подойдя к большому старому кедру, росшему среди простых деревянных, грубо сбитых крестов, стоявших на могилах каторжников, она повернулась лицом к Лукасу и, сцепив пальцы рук, взглянула на него. На ее щеках играл яркий румянец.
– Вы хотите поехать на мыс? – Лукас оперся на рукоять лопаты и убрал упавшие на лицо длинные пряди черных волос. – Вы разве не видите, что собирается дождь?
Джесси ничего не замечала вокруг, она как завороженная смотрела на Лукаса.
– Поверьте, мне очень жаль вашего друга, – пробормотала она.
Лукас снова принялся рыть могилу.
– Паркер не был моим другом, – произнес он. – Но я знал и уважал его. – Лукас взглянул исподлобья на Джесси. – Вас, наверное, удивляет, что можно уважать бывшего раба, одетого в шкуры кенгуру?
– Нет, не удивляет. Я слышала, что вы говорили ему на поляне. Вы сказали, что ему необходимо бежать с острова, что только таким образом каторжник может спастись от сурового наказания и смерти. Наверное, вы много размышляли о побеге и спасении.
– Гм… Покажите мне каторжника, который ни разу не задумывался бы о спасении.
– Возможно, вы правы. Но с вами дело обстоит несколько иначе. Вы не просто задумывались о побеге, вы планируете его.
Лукас медленно выпрямился и, прищурившись, взглянул на Джесси.
– Сегодня ночью мне не спалось, – продолжала она. – И я долго думала о том, что значит оставаться каторжником, лишенным надежд на помилование и освобождение. – Джесси провела ладонью по поперечной перекладине деревянного креста, рядом с которым стояла. – Раньше я никак не могла понять, почему такие люди, как Паркер, совершают побеги, рискуя своей жизнью. Но теперь… – Джесси взглянула в глаза Лукасу. – Теперь я их понимаю.
– Зачем вы завели этот разговор, мисс Корбетт?
– Я просила вас не называть меня так, когда мы наедине. Лукас выбросил лопату из ямы, на дне которой стоял, а затем, опершись о край могилы руками и подтянувшись, вылез из нее и выпрямился во весь рост.
– Неужели вы думаете, что ваше разрешение называть вас по имени избавит меня от чувства унижения, которое я постоянно испытываю? Или вам так легче общаться со мной? Вам нравится делать вид, что нас не разделяет непреодолимая пропасть?
Кровь отхлынула от лица Джесси, и оно стало белым как мел.
– Я вовсе не хотела обидеть вас или нанести оскорбление.
Лукас недоверчиво усмехнулся.
– Неужели вы не понимаете, что я не вижу в вас каторжника? Я воспринимаю вас просто как человека.
Пот заливал лицо Лукаса, он тяжело дышал от волнения.
– Но я действительно каторжник, преступник, отбывающий здесь наказание. И ничто не может изменить моего положения. Даже смерть. – Лукас обвел рукой кладбище. – Оглянитесь вокруг, посмотрите на могилы!
Но Джесси не сводила с него потемневших глаз. Ветер раздувал ее юбки и прибивал к стройным длинным ногам, растрепал ее прическу, и золотистые локоны падали на бледное лицо девушки.
– А какой вы видите меня? – спросила она. – Ведь я англичанка, а вы ненавидите англичан.
Гнев Лукаса сразу же улегся. Протянув руку, он убрал прядь волос с ее лица.
– Когда я смотрю на вас, я вижу только вас, – мягко промолвил он.
Дотронувшись до ее шеи, он заметил, что по телу Джесси пробежала дрожь. Ее дыхание стало учащенным и неровным. Ему хотелось обнять ее, прижать к своей груди, зарыться лицом в ее волосы и вдыхать сладкий аромат. Ему хотелось вновь ощутить вкус ее поцелуя на своих губах и прильнуть к ее мягкой нежной коже. Ему хотелось овладеть ею, пережить упоительные минуты близости.
– Ради всего святого… – с трудом, сдавленным голосом прохрипел он, отступая от нее на безопасное расстояние, – попросите брата назначить вам другого грума.
Джесси покачала головой:
– Я не могу. И вы знаете почему.
Лукас невесело засмеялся.
– Боитесь, что ваша семья и знакомые не одобрят вашу дружбу с Женевьевой Стржецкой. Но как они посмотрят на то, что вы целуетесь с ирландским каторжником?
– Такого больше не повторится, – бледными дрожащими губами произнесла Джесси.
– А если повторится?
– Нет, никогда!
Но верила ли сама Джесси в то, что говорила сейчас?
Глава 18
Джесси сидела на подоконнике в кухне Женевьевы, держа в руках кружку с горячим сидром, и пристально смотрела на вздымающиеся темные волны залива Блэкхейвен. Небо, затянутое тучами, предвещало шторм. Несмотря на то что день был в самом разгаре, на улице наступили сумерки. Под порывами сильного ветра гнулись деревья, волновалось море и дрожали стены домика.
Женевьева задумчиво потягивала сидр из своей кружки. Она думала сейчас не о шторме, а о сидевшей напротив нее девушке. С ней в последнее время произошли перемены. В ней ощущалось беспокойство. Легкий румянец покрывал ее щеки, а глаза взволнованно блестели.
– Что с тобой, Джесси? – наконец спросила Женевьева, покачиваясь в скрипучем кресле-качалке. – Что-то случилось?
Джесси тряхнула головой и с улыбкой посмотрела на Женевьеву.
– Я кажусь тебе странной?
– Если ты приехала ко мне в такую погоду, значит, у тебя есть на то особые причины. Какие? Что произошло?
Джесси снова отвернулась к окну и посмотрела на стоявшие в заливе суда, высокие голые мачты которых покачивались на фоне низкого серого неба. В воздухе пахло дождем.
– Мне нравится море во время шторма. Наблюдая за ним, я чувствую дыхание жизни.
– И поэтому ты приехала сюда в такую погоду?
