Именно поэтому, вся уйдя в свои мысли, она почти ничего не видела вокруг — ни темноты окружающей ее улицы, ни пустынности ее — и не слышала осторожных шагов за спиной.
Нет, ну до чего она глупая! Эта мысль вспыхнула в ее душе как озарение. Поздним вечером — половина девятого для этих мест наверняка поздно, потому что в некоторых окнах уже не горит свет, — она решила пройти по незнакомому району, будучи одетой в куртку от-кутюр ценой в девятьсот баксов, в туфлях «саламандра» и дорогих сережках с бриллиантами.
Потому, наверное, и не удивилась, а кивнула своим мыслям: вот то, о чем она подумала, когда услышала за собой настойчивые шаги.
«Накаркала!» — обреченно сказала себе Даша, понимая, что, вздумай она сейчас бежать, ее ненадолго хватит по этим колдобинам в сапогах на шпильке. Тот, что шел за ней, цепко схватил Дашу за плечо и грубо развернул лицом к себе.
— Ах, какая птичка к нам залетела! — почти пропел он, явно наслаждаясь ее страхом. — Как, добровольно все отдашь и отдашься, или бить придется?
Он глухо захохотал своему нечаянному каламбуру. Увидев, что Даша держит руку в кармане, он заинтересовался.
— Ну-ка, что тут у тебя? Мобильник? Какой навороченный. Надо сделать свой снимок.
Он щелкнул кнопкой.
— А что, красавчик, или ты со мной не согласна? И он стал совать в лицо Даше ее же сотовый телефон со своей гнусной рожей.
Даша и сама не знала, что на нее нашло. Вдруг она почувствовала такую злость, что потеряла всякую осторожность. Ее инстинкт самосохранения только протестующе пискнул, почти раздавленный этой самой злостью.
Она невольно отступила под натиском бандита, но потом, когда уперлась в чью-то калитку и даже нажала какую-то ручку на ней, она выкрикнула в глаза мужчине:
— А пошел ты знаешь куда?
Он опешил, но только на одно мгновение.
— Что? Ты, кажется, не поняла, с кем имеешь дело? Тогда придется тебя маленько поучить.
И он ударил Дашу в лицо так сильно, что она ослепла и оглохла от этой боли и не видела, как бандит протянул к ней руку, чтобы сграбастать куртку на ее груди. Ему это не удалось, потому что калитка за падающей Дашей распахнулась и она упала без сознания головой в чей-то двор.
Не почувствовала она, как огромная собака перепрыгнула через нее и вцепилась в руку нападавшему, грозно рыча.
Бандит завыл, тщетно пытаясь стряхнуть с себя овчарку, пока наконец мужской голос из открывшейся двери не приказал:
— Фу, Шерхан, фу, иди на место!
Собака нехотя отпустила бандита, и тот, испуганно пятясь, все отступал и отступал, прижимая к себе окровавленную руку, а когда увидел, что овчарка скрылась во дворе, бросился прочь со всех ног.
Впрочем, собака далеко не ушла. Она села возле лежащей Даши и взглянула на подошедшего хозяина вопросительно. Мол, посмотри, что делать с этим?
— Надеюсь, это не ты загрыз ее до смерти? — ворчливо сказал хозяин, присаживаясь возле Даши и подсвечивая себе небольшим фонариком. — Слушай, да она же вся в крови! Кто-то сломал ей нос. Такой хорошенький красивый носик...
Он взял ее на руки и понес в дом. Уложил осторожно на разложенный диван. Даша все еще была без сознания и не слышала, как хозяин звонил кому-то по телефону.
— Леха, приезжай скорее, пожалуйста! Непредвиденное обстоятельство... Какой-то девчонке сломали нос, я нашел ее в своем дворе, а ты ведь сам говорил, если сразу его не вправить, потом придется делать операцию... Тебе все время некогда! Брат ты или не брат! Скажи, что через пятнадцать минут вернешься... Машину нельзя оставлять перед домом, ты прав, но Шерхан ее покараулит.
Второй мужчина появился в дверях минут десять спустя, когда хозяин дома только успел снять с Даши ее шикарные сапожки.
— Вот, все бросил из-за тебя! — сказал вошедший. — Учти, у меня только десять минут. Посади Шерхана возле машины — если ее угонят, продашь дом и вернешь мне деньги...
— Да ладно, носишься со своей машиной как курица с яйцом, — беззлобно отозвался хозяин.
— Погоди, давай положим ее на этот большой стол.
— Он, между прочим, обеденный.
— Ты, между прочим, для чего меня звал? Стол — самое удобное место. Главное, люстра яркая, почти как в операционной.
— Я могу идти?
— Иди, кто тебя держит.
Тот, что пришел, поставил на край стола докторский чемоданчик, вынул из него белый халат, надел и споро принялся доставать и складывать на вынутой оттуда же салфетке блестящие медицинские инструменты, поглядывая на неподвижную Дашу.
Вернулся хозяин.
— Говори, чем я могу тебе помочь?
— Не шебурши... Ты ее знаешь?
— Первый раз вижу.
— Как она попала к тебе во двор?
— Калитка оказалась незапертой.
— Я тебе сколько раз говорил, ты нарвешься. Кто-нибудь из официальных лиц зайдет во двор, а собака набросится.
— Шерхан никогда не нападет без причины. А официальным лицам совершенно нечего делать в моем дворе.
— Ты видишь, что эта птичка не из вашего курятника?
— Вижу. Только, скорее, не из курятника, а не из нашего свинарника.
— Что-то ты слишком самокритичен.
— Не радуйся, я не о себе. Ты разве забыл, что это место раньше называлось Свинячьим хутором?
Разговаривая, мужчина в белом халате все время что-то делал. То вскрывал ампулу и шприцем набирал из нее лекарство, то делал укол, то, обтерев спиртом окровавленное лицо Даши, осторожно вправлял покалеченный нос. Секунды две полюбовавшись на свою работу, он стал накладывать повязку.
— Ну вот, я сделал все, что мог... Кстати, я тебе давно говорил, продай эту развалюху и купи себе квартиру! Ищешь себе приключений на одно место. А то не знаешь, что здесь всегда был самый криминальный район.
— А Шерхана куда девать, скажи на милость?
— Многие люди держат породистых собак в квартире, и ничего.
— Он привык к свободе. Бегает по двору, пугает птиц... Что он станет делать в квартире?
— Не много мне известно людей, чья дальнейшая жизнь зависит от привычек их собаки... Все равно через год-полтора вас снесут.
— Ничего, зато земля здесь дорожает с каждым днем... И потом, мой дом не такая уж развалюха. Во-первых, в нем все удобства, во-вторых, он уютный, в-третьих, меня здесь не достают мои жены...
— Жены! Тоже мне, султан доморощенный!.. Иди сюда. Зайди с другой стороны, придерживай, если вдруг она непроизвольно дернется. Давай положим ее на диван... Смени наволочку на подушке. Вот, теперь осторожно опускаем ее голову.
— Она что, уже пришла в себя?
— Нет, но, думаю, в самом скором времени придет Анестезию я ей сделал, так что пробуждение не будет слишком болезненным.
