— Берегись, храбрец! — криком предупредила его одна из женщин. — Три шакала подкрались сзади!
С быстротой молнии Сукхрам повернулся и налетел на них; они сразу пустились наутек. Теперь Банке потерял остатки уважения у женщин.
— Будьте вы прокляты! — обрушился он на своих сообщников. — Не можете справиться с одним парнем! Хоть бы раз его стукнули как следует.
— А, дитятко, ты уже расплакался? — засмеялся Сукхрам.
В это время из-за угла показались чамары. В стане Банке поднялся переполох, сам он не на шутку испугался. Сукхрам рванулся вперед и выбил палку у него из рук. Безоружный Банке взмолился:
— Пощади! Отныне я твой слуга, твой раб!
Чамары подходили все ближе и ближе.
— Пришли! — радостно завопила садовничиха. — Пришли люди Сукхрама! Пришли его друзья!
Вздрогнув, Сукхрам обернулся и выпустил врагов из поля зрения. Банке подал знак своим перепуганным насмерть людям, и они смекнули, что второго такого момента не будет. Все семеро бросились на Сукхрама, семь палок одновременно обрушилось на его голову и плечи.
Сукхрам упал. Банке и его люди бросились было бежать, но тут подоспели чамары. Снова замелькали палки. Сообщники Банке в замешательстве озирались по сторонам, но спасения не было.
— Ага, трусы, бежать хотите! — гремела садовничиха.
С чамарами прибежала и Дхупо.
— Окружайте их, окружайте! — кричала Дхупо. — Они убили моего брата!!! Он меня спас! Моя честь — ваша честь!
— Окружай их, окружай! — подхватили чамары.
С каждой секундой крики нарастали.
Наконец чамары плотной стеной обступили Банке и его сообщников. Зажатые со всех сторон, те не могли пустить в ход свои палки.
— Мой брат убит! Они убили его! На помощь! На помощь! — неистовствовала Дхупо.
Чамары и без того были злы на Банке. Они начали жестоко избивать его. Досталось и его сообщникам, а его самого еще и вываляли в грязи. Каждый считал своим долгом как следует ему всыпать. Банке кричал и плакал. Наконец чамары позволили избитым и окровавленным подручным Банке бежать, но его самого не выпустили. К мужчинам подошла Дхупо.
— Натолкайте ему в рот грязи! — приказала она.
Чамары тут же набили в рот Банке грязи, а Дхупо ударила его ногой в лицо.
— Смотрите-ка, он еще руками шевелит, — удивился один из чамаров.
— Отрубить паршивцу руки, — предложил кто-то.
Кхачера с силой оттянул руки Банке за спину. Тот застонал от боли.
— Припади к ее ногам и проси пощады! — кричали чамары.
Но Банке не пошевелился. Тогда один из чамаров со всего размаху ткнул его ногой прямо в спину. Удар другого пришелся Банке возле самого глаза. Он обмяк и затих. Его бросили к ногам Дхупо.
Чамары немного успокоились и поостыли.
— А о Сукхраме-то мы забыли! — крикнула садовничиха.
Дхупо осмотрела Сукхрама. Из его разбитой головы тонкими струйками стекала кровь.
— О, брат мой! — зарыдала она, разрывая на себе одежды.
— Чего ревешь? — напустился на нее старый Гиллан. — Разве живых оплакивают?
Тем временем приковыляла старая Сугго. Она была известна своей способностью неожиданно появляться там, где происходило что-нибудь необычайное. Распустив волосы, она тут же принялась колдовать и произносить заклинания.
— Он не умер, — сказала она, внимательно посмотрев на Сукхрама.
— А выживет?
— Да.
— Принесите кровать! — закричал кто-то.
Принесли кровать и уложили на нее Сукхрама. Процессия тронулась. Ее возглавляли не менее пятидесяти вооруженных палками чамаров.
Банке пришел в себя и медленно пополз в сторону. Никто не обратил на него внимания. Тогда он встал и, спотыкаясь, побежал.
— Эй, вон гад зашевелился! — крикнула садовничиха. — Еще ужалит!
— Пусть только посмеет! — запальчиво воскликнул Кхачера. Мы его живьем сожжем.
Кхачера не был умен, но был молод, здоров и общителен. Этим пользовались умные и хитрые деревенские старейшины, которые, усадив его рядом с собой на возвышение в храме, впутывали его в бесчисленные деревенские тяжбы. Он вступал в стычки и перебранки как с людьми из своей общины, так и с посторонними, вынуждая их к уплате денежных штрафов. Это было на руку старейшинам, те просто загребали деньги. Но в общем-то Кхачера был неплохим парнем.
По дороге кто-то сказал:
— Сукхрам истечет кровью, пока мы его донесем. Надо бы его перевязать.
— Надо сжечь кусок шелка и присыпать рану.
Одна молодая женщина протянула свое покрывало.
Покрывало было совсем новое.
— Панчаят заплатит тебе за это, — послышались голоса.
— Что вы, зачем? Дхупо такая же женщина, как и я, она мне как старшая сестра. Ее честь — моя честь. А покрывало мне мой кормилец купит.
— Да, да, — пообещал ее муж после минутного колебания.
Покрывало подожгли. От горящего шелка распространялся удушливый дым.
— Э, да шелк-то ненастоящий, — усомнился кто-то.
— Откуда у нас настоящий шелк! — вздохнул муж той, которая дала покрывало.
Полусгоревший материал вместе с пеплом положили на раны.
Кровать подняли и понесли. Пятьдесят человек с палками плотным кольцом окружили неподвижного Сукхрама и шли рядом.
Женщины галдели, как сороки. Садовничиха была в центре внимания. Слушая ее рассказ о несравненной отваге Сукхрама, люди замирали от восторга. В глазах мужчин можно было прочесть даже зависть, но их сердца были на стороне Сукхрама. Они понимали, что не так-то просто отбиваться от целой своры вооруженных палками негодяев.
Садовничиха трещала без умолку.
Новость распространилась с быстротой молнии. Докатилась она и до Мангу, который в это время промышлял на базаре. С ним было еще четверо натов.
— Кто, Сукхрам? — переспросил он.
— Ну да… ранен…
— Кто его ранил? — спросил Мангу, но тут же, не дожидаясь ответа, бросился бежать к поселку чамаров. По дороге он встретил процессию.
— Постойте, братцы. Мы теперь сами донесем его.
— О, да это Мангу! — воскликнул кто-то.
— Слышите, пришли люди из его племени.
— Тихонько опускайте кровать!
— Эй, Мангу, осторожнее, он потерял много крови.
— Ничего, донесем.
Чамары повернули назад.
— Он дрался, как лев! — прощаясь, сказал Кхачера.
— Знаю, — сказал Мангу. — Он — гордость всех натов.
