— Во имя Эрлика! — Соня прижалась к стене.— Они нас заметят! Давай назад! Тем же путем, каким пришли!
Стараясь даже не дышать, девушки успешно добрались до спасительной двери, и Алинор осторожно открыла ее.
Петли протяжно заскрипели, однако колдунья успела быстро юркнуть в образовавшуюся щель. Зашипев от отчаяния, Соня шагнула за Алинор.
— Эй, вы там! Стойте!
Воительница, услышав звон металла, захлопнула дверь и закрыла ее на задвижку.
— Они нас заметили!
— Тогда надо спрятаться в подвале. Скорей, Соня!
— Проклятье Эрлика! — воскликнула Соня, сообразив, что означал звон, который она слышала.— Я потеряла ключи. Мы в ловушке!
* * *
Дом погрузился во тьму. Сумерки незаметно перешли в ночь.
Лейра крепко спала, улыбаясь своим ласковым снам, а Чост сидел в кресле, напряженно вглядываясь в темноту за окном, и думал, не пора ли отправляться к городским стражникам и поднимать тревогу…
Ему вовсе не хотелось этого делать: он привык во всем полагаться на себя. К тому же у него были свои счеты с Куршахасом, да и железный нож он добывал для того, чтобы, убив упыря, отомстить за Стифу.
Стифа был его ближайшим другом с тех самых пор, когда они, тогда семилетние уличные мальчишки, подрались из-за найденного на торговой площади большого яблока. А потом так и расставались ни на один день. Постепенно вокруг них сколотилась целая компания, и каждый из мальчишек был готов пойти за другого и в огонь, и в воду…
Незаметно для себя Чост задремал, но его полусон был каким-то странным. Глаза мальчика оставались открытыми, но все, что юн видел, вроде бы и не касалось его, как будто происходило где-то далеко и не с ним.
Возле окна заклубилась густая черная тень, которая быстро приобрела очертания человеческой фигуры.
Совершенно безучастно Чост смотрел, как из сгустившегося туманного облака в комнату шагнул Куршахас, как вампир склонился над спавшей девушкой и молча положил ей на грудь бледную руку.
Лейра тут же открыла глаза, но в них не было даже намека на страх.
Куршахас спросил:
— Где Рыжая Соня?
— Ушла,— спокойно ответила Лейра.
— И куда же она ушла, дитя мое?
— К Хавлату.
— А зачем?
— Чтобы убить упыря.
— Она и сейчас там?
— Да,— кивнула Лейра.— Там.
— Ты прекрасное дитя. Ты пойдешь со мной к Хавлату?
— Я… Боюсь.
— Чего?
— Колдунов. И упырей тоже.
— Взгляни на меня. Разве я не красив?
— Очень красив.
— Ты любишь меня?
— Да…
— Я смогу тебя защитить. Тебе нечего бояться. Иди со мной.
Лейра села на кровати, раскинула руки и обняла Куршахаса.
Он поднял ее и прижал к себе.
— Мы сейчас уйдем. Я отнесу тебя к Соне.
— А Чост?
— Забудь о нем. Ты любишь меня. Пошли.
— Да… Да…
Чост смотрел, как Куршахас с Лейрой на руках шагнул на подоконник и исчез в ночи.
Вдруг он очнулся. И все вспомнил. Схватив нож, Чост бросился к пустой кровати, затем к окну. Куршахаса нигде не было.
С хриплым воплем ярости и отчаяния он вскочил на подоконник, спрыгнул в проулок и помчался вперед.
* * *
— Во имя Эрлика! — воскликнула Соня.— Они притащили таран!
Она вспрыгнула на возвышение, толкнула диван в сторону, прижалась к стене, выставив перед собой обнаженный меч, и окинула взглядом комнату. Отсюда, сверху, было видно, что на лужайке под окном собрались стражники. Значит, и этот путь перекрыт.
Алинор встала рядом с ней, задумчиво посмотрела на дверь, которая начала прогибаться под ударами, и повернулась к Соне:
— Соня…
— Что?
— Дай талисман.
— Нет!
— Только магия может спасти нас. Он мне нужен…
— Я не дам тебе даже прикоснуться к нему! Только через мой труп!
Алинор задрожала от ярости, как пантера, готовящаяся к прыжку…
В этот миг раздался треск дерева и дверь, ведущая в коридор, распахнулась. Десяток гвардейцев ввалился в комнату вместе с тараном — коротким обломком мраморной колонны, и все с грохотом попадали на пол. За ними ворвались еще не менее двух десятков солдат, вооруженных мечами и топорами. Глаза у всех горели, и каждый воин был готов сразиться с целой армией.
Их предводитель, высокий мужчина с бородой, расчесанной на пробор, поднял руку, удерживая остальных, и крикнул, обращаясь к Соне и Алинор:
— Проклятые убийцы! Сдавайтесь или умрете на месте!
Не успел он договорить, как распахнулась вторая дверь и в комнату ворвался еще десяток гвардейцев Хавлата.
— Вперед! — крикнул их рыжеволосый десятник.— Они убили нашего господина!
— Ни с места! — взвизгнула Алинор, слегка присела, подняла руки и резко опустила их.
Воздух сгустился и задрожал. Рыжий десятник был уже на полпути к девушкам, почти у ступенек, когда его настиг удар магической энергии. С громким воплем он упал на спину. В грудной пластине его доспехов появилась раскаленная дыра, из которой хлынула темно-красная кровь.
Алинор, вздрогнув, обмякла, но, собравшись с силами, снова гордо выпрямилась.
— Кто следующий? — крикнула колдунья.
Стражники замерли. Никто не решался пожертвовать собой, пока один из воинов не заявил:
— Она не сможет убить всех нас! — и шагнул вперед.
— Смогу! И убью! — бросила Алинор ему в ответ.— И тот, кого коснется моя магия, навеки канет в Бездну!
Гвардейцы опять заколебались.
— Подходите! — расхохоталась ведьма.— Ну, кто первый? Смелее! — Она снова подняла руки.— Я хочу услышать ваши вопли! Я хочу погреться у пламени, которое поглотит ваши душонки!
Женщину словно обуяли демоны.
— Сразитесь со мной! — вопила Алинор.— Убийцы моего отца! Подходите! Чего вы ждете?! — Она опустила руки, направив пальцы на воина с бородой…
Внезапно в высокое окно в углу комнаты ворвался ветер. Солдаты закричали, указывая туда. Алинор повернулась на каблуках и застыла на месте. Куршахас!
Он прыгнул — или вплыл? — в окно и теперь стоял в другом конце комнаты, мрачно улыбаясь, держа на руках Лейру.
— Что здесь происходит? — ровным голосом спросил он Соню и Алинор.
— Чудовище! — взвыла Алинор, бросаясь вперед.
