— Маргоша! — Денис подбежал к ней. — Дочка! Господи!
— Ой, пап, а я вас потеряла… — обрадовалась девочка. — Решила здесь ждать, никуда не ходить…
Денис крепко обнял ее.
— Ну, молодец… Молодец… А мы думали… — Он помахал рукой Оксане: — Эй, леди, ваша дочь здесь! — и поцеловал Маргошу, не выпуская ее из рук. — Уминает чипсы дочь наша…
— Ладно, ладно… — Денис закрыл от нее Маргошу. — На себя орите. Оставили ребенка, забыли о нем… Ребенок потерялся…
— Все. Пошли. Так, приедем в Москву — ни шагу одна не ступишь! Раз такая раздолбайка. Потерялась она!..
— Не «мам»! Не «мам»! — никак не могла успокоиться Оксана. — Будешь ходить с телохранителем! — Она энергично пошла к машине, на которой они приехали.
— Ой, мам, не надо… У нас в гимназии есть такие уроды, которых около класса ждут телохранители… И у туалета…
— Зато их родители спят спокойно. Все! Решено! Не обсуждается!
— Оксан, может, не стоит так горячиться… — неуверенно возразил Денис.
— Ты еще будешь!.. Тебе-то, конечно, все равно, если ее украдут… — Она осеклась под взглядом мужа. — То есть…
— Да я вообще сам ее продам кому угодно… в зоопарк например, и сторожем к ней в клетку устроюсь… Да, заяц? — Он поцеловал ее в ухо, Маргоша засмеялась, повиснув на нем. — Там будет написано «Исключительный экспонат Маргоша длиннохвостая и ее папка-идиот»!..
Глава 10
Алена ходила по большой гостиной, рассматривая картины, фотографии, маленькие бронзовые статуэтки. Ее взгляд привлекла старая фотография молодой женщины, с лицом не очень правильным, но породистым и одухотворенным.
Вошедший в эту минуту Эммануил заметил Аленин интерес и объяснил:
— Это моя матушка. В доме везде ее портреты, так что ты не ревнуй. Я ее очень любил.
Алена, не зная, что на это сказать, кивнула:
— Я свою тоже люблю.
Эммануил подошел к ней, хотел обнять, но не решился и только провел рукой по ее спине.
— Деточка, я не буду ни на чем настаивать… Но обещай, что полюбишь меня.
Алена сделала едва заметный шаг в сторону.
— Я… постараюсь.
Пожилой композитор взял ее руку и стал долго, бережно целовать.
— Радость моя!
Алена через силу улыбнулась.
— У меня никогда не было невесты… — тихо проговорил Эммануил. — Я закажу тебе платье в Париже. Хочешь?
— Да. Конечно, — ответила Алена, мягко высвобождая руку.
— Ты устала? Хочешь прилечь? Я провожу тебя в твою спальню.
— Да, спасибо.
Эммануил, аккуратно взяв девушку за локоть, торжественно повел в ее комнату.
Алена села на край большой кровати и так и просидела, глядя в окно, пока не стемнело. Она не могла ни читать, ни звонить кому-то. Надо бы позвонить Кире… Алена представляла, что та скажет. Можно позвонить Денису и сказать, что она выходит замуж. А вдруг он ответит: «И слава богу! Давно пора!» Давно пора… Алена вспомнила, как, собирая сегодня утром вещи, все ждала, что он позвонит. Раньше он иногда начинал звонить каждый час, и тогда ей казалось, что они весь день не расстаются. Она представляла себе, как он сидит в своем офисе. Вот он пошел перекусить в соседний ресторан, вот идет по бульвару, остановился у афиши и выбирает фильм или спектакль, на который они вместе пойдут… Конечно, когда он отдыхает с дочкой, он не будет названивать каждую минуту. Да и дорого звонить…
Алена отгоняла от себя сомнения, а они упорно возвращались и возвращались. Почему-то в этот раз она представляла себе Дениса у моря с Маргошей и еще с женой, и ничего не могла поделать. Она не могла ничего поделать и с тем, что уже несколько лет просыпалась в одно и то же время с Денисом — в семь пятнадцать, так в семь пятнадцать, в половине шестого, так в половине. Как и с тем, что, услышав его голос, долгожданный, любимый, не могла ни упрекнуть его, ни начать выспрашивать, где он был и почему не звонил, если он вдруг пропадал на несколько дней…
Когда же они встречались, то все ее сомнения уходили напрочь. Если есть на свете у каждого человека вторая его половинка, то Денис был ее половинкой, так хорошо, так прекрасно было ей с ним каждую минуту. Они часто думали одинаково, только Денис успевал сказать раньше и смешнее, им нравились одни и те же книги и фильмы, они одинаково не любили шумных сборищ и бессмысленных разговоров с малознакомыми людьми…
Почему-то в последнее время Алена все чаще и чаще думала: «А как же Оксана, жена Дениса? Наверное, ей очень плохо… Она же одна теперь…» Как-то она решилась спросить об этом у Дениса. Тот пожал плечами: «Почему она одна? У нее Маргоша». И прекратил все разговоры на эту тему. Получается, что в треугольнике все равно кому-то плохо, и не очень понятно, лучше ли это, если плохо не тебе…
Алена не сразу услышала тихий стук в дверь. Она спустила ноги на пол и ответила:
— Да?
В комнату заглянул Эммануил. Он остановился в дверном проеме, аккуратно причесанный, в темно-синей шелковой пижаме, на которую был накинут такой же распахнутый халат.
— Не спишь? — спросил он, по-прежнему не заходя и комнату.
Алена помотала головой.
— Искал какой-нибудь колпак, чтобы насмешить тебя… С кисточкой…
— Или с бубенчиком… — улыбнулась Алена, но прозвучало это невесело.
Композитор опустился на пол у дверей и положил руки на колени, став похожим на старенького мальчика.
— Как наш малыш? Стучался вечером? — спросил он, ласково глядя на Алену.
— Это пока не малыш, Эммануил, — неожиданно резко ответила та. — Это… зародыш.
Эммануил внимательно посмотрел на нее и понимающе улыбнулся.
— Ну, не буду, не буду… — Он встал. — Целую ножки, любимая, — проговорил он негромко, почти прикрыв за собой дверь.
Алена не знала, что сказать, а он, похоже, ждал ответа и не уходил. Алена опустила голову, он же, не спуская с нее глаз, медленно вернулся в комнату.
— Доброй ночи, — сказал он.
— Вам тоже… спокойной ночи, Эммануил…
— Хочешь, зови меня Эма…
— Нет!.. — вскрикнула Алена.
Композитор приблизился к ней:
— Я чем-то напугал тебя?
— Нет. — Алена отступила назад. — Просто… имя… Я знаю одного человека, которого так зовут.
