зовут Кацураги Тендо. Сегодняшней ночью я буду выступать в роли дежурного терапевта. Поэтому позвольте мне вас осмотреть, чтобы быть в курсе вашего текущего состояния.
— Хорошо, Кацураги-сан, но мне уже рассказали, что… — начал он.
— Т-с-с! Куросаки-сан, не говорите лишнего, — перебил его Накадзима Хидеки. — Я хотел бы проверить нашего молодого специалиста. Поговорите с доктором Кацураги так, будто вас осматривают впервые, и о диагнозе вы ещё ничего не слышали. Сможете?
— Да, Накадзима-сан, — лицо Куросаки передёрнуло, но он кивнул. — Если это пойдёт на пользу вашей клиники, то согласен. Я очень глубоко уважаю вас, Накадзима-сан и ваших подчинённых. Такой оперативной работы я ещё не видел нигде.
— Расскажите, пожалуйста, Куросаки-сан, — перешёл к делу я. — С чего началась болезнь? В связи с чем вас привезли в приёмное отделение?
— Ни с того ни с сего около недели назад появилась колющая боль в сердце. Я подумал, что это мой остеохондроз маскируется под сердечную боль, но вскоре присоединилась одышка. Даже на второй этаж стало трудно забраться, не прилагая при этом лишних усилий. А мне, как вы сами понимаете, всего двадцать шесть лет!
— Когда присоединились эти подёргивания в лице? — спросил я.
— Чуть позже. Уже после того, как я впервые ощутил аритмию. Одновременно с этим начала подниматься температура. Я обратился в ближайшую к своей работе клинику, но мне сказали, что я попросту переутомился.
— Переутомились? — уточнил я. — А чем вы обычно занимаетесь?
— Работа у меня спокойная, но смысл не в этом. Дело в том, что я — спортсмен. Я очень тщательно слежу за своим здоровьем. Не получив помощи в той клинике, я взял отпуск за свой счёт и провалялся дома целую неделю. Думал, что перегрузил сердце на тренировках, но даже отдых не помогал мне. С каждым днём мне становилось только хуже. Скорую я вызвал, когда от лихорадки у меня начали жутко болеть суставы. Особенно коленные и локтевые. Просто невыносимая боль! Даже одеялом накрываться было жутко неприятно.
Всё встаёт на свои места. Я уже начал догадываться и без «анализа», о чём идёт речь, поэтому продолжил расспрос.
— Куросаки-сан, а уточните, пожалуйста — суставы болели с двух сторон?
— Да, — кивнул он.
— Было ощущение, что боль в них будто перемещается. Из одного сустава в другой?
— Хм, — загадочно хмыкнув, улыбнулся Накадзима Хидеки. Видимо, понял, что я уже вышел на след.
— Да, Кацураги-сан, — подтвердил Куросаки. — Именно так всё и было!
— Тогда у меня остался последний вопрос, — сказал я. — Мне нужно осмотреть вашу кожу. Высыпаний в течение всего периода болезни у вас не появлялось?
Куросаки опустил одеяло и приподнял футболку. И тогда я сразу же увидел то, что искал. На его туловище и шеи виднелись бледно-розовые колечки не более пяти сантиметров в диаметре.
Так называемая кольцевидная эритема. И бывает она только при одной-единственной болезни.
Я включил «анализ» и внимательно рассмотрел сердце и суставы Куросаки. И там, как и по всему телу, наблюдалась типичная картина для этого заболевания. Соединительная ткань в осматриваемых мною органах активно повреждалась. Пока что она просто набухла, но в некоторых местах уже начали наблюдаться очаги некроза — гибели тканей.
В суставах образовались узелки, а все оболочки сердца были воспалены.
— Ваш вывод, Кацураги-сан? — спросил Накадзима Хидеки. — Может, посмотрите анализы?
— Нет, они мне не нужны, — ответил я. — У Куросаки-сан острая ревматическая лихорадка. Или, другими словами, ревматизм.
Всегда забавляло, как сильно исковеркали суть это болезни пациенты, не осведомленные в медицине. С чем её только не путают. И с ревматоидным артритом, и с обыкновенным артрозом. Но всё это — разные болезни. Обычно пожилые люди, сообщающие о том, что их беспокоит ревматизм — глубоко заблуждаются. Так они называют свой артроз.
Ревматизм — страшная болезнь, которая запросто может оставить человека инвалидом.
— Чертовски верно, Кацураги-сан, — кивнул Накадзима, но с его лица быстро исчезла улыбка. Мужчина нахмурился. — Как полагаете, Кацураги-сан, в чём заключалась моя подсказка? Я сказал, что болезнь появилась из-за врачебной ошибки, Кацураги-сан. Помните? Как полагаете, о чём идёт речь?
Об этом догадаться было несложно. Достаточно расспросить Куросаки и подтвердить мои догадки.
— Куросаки-сан, за несколько недель до начала этой болезни у вас не было вирусной инфекции? Боль в горле — ангина, тонзиллит? — спросил я.
— Было дело, Кацураги-сан, — кивнул пациент. — Долго не могу избавиться от этой дряни. А началась она сразу после…
— Были у стоматолога? — перебил его я.
Куросаки, удивлённо вскинув брови, кивнул. Его глаза прищурились из-за мышечного спазма.
— Да, Кацураги-сан, началось всё сразу после того, как я полечил зубы… — Куросаки резко поник.
Ятрогения. Так называется медицинским языком ошибка врача или неумышленное причинение вреда здоровью пациента.
— Если Накадзима-сан ещё не успел вам рассказать, тогда объясню сам, — начал я. — Острая ревматическая лихорадка начинается из-за очень сложного процесса. Вашу ангину вызвал стрептококк, который занесли вам в стоматологии вследствие некачественной обработки инструментов. Мы не можем утверждать это наверняка, но велика вероятность, что именно в этом вся причина. Причём не обычный стрептококк, а бега гемолитический, из группы «А». Эта бактерия умеет взаимодействовать с нашим организмом очень необыкновенным образом. Она заставляет нашу иммунную систему думать, будто суставы и сердце — это чужеродные объекты в нашем организме. И их нужно отторгнуть. Своего рода аллергия на собственные органы. Поэтому острая ревматическая лихорадка начинается через несколько недель после ангины, когда в организме накапливается достаточно иммунных комплексов.
— Кошмар… — вздохнул Куросаки. — Каково ваше мнение, Кацураги-сан? Мне удастся восстановиться? Или мне после госпитализации сразу стоит идти и… подавать документы на инвалидность?
Я хотел озвучить, что главный показатель работы его сердца — фракция выброса — пострадал не сильно, но промолчал. Если я брошу такое заявление, и у Куросаки, и у Накадзимы появятся ненужные вопросы.
— В нашем кардиологическом отделении сделают всё необходимое, чтобы привести вас в порядок, — уверил его я. — Кстати, Накадзима-сан, почему он всё ещё у нас? Куросаки-сан давно должен быть в кардиологии.
— Там койки забиты под завязку, — сказал Накадзима. — Где-то через час они выпишут одного пациента, и мы переведём Куросаки-сан туда. Кстати, Кацураги-сан, вы не заметили ещё одной детали. Простым осмотром вы бы, разумеется, это
