всего этого? Хватит ли беды с Нордваст Уффхейм, чтобы ему захотелось убежать? Или он останется?
Пока Пон-сума занялся нарезанием перца с чуть большей силой, чем требовалось, Кен опустился на колени перед моим стулом. Он нежно сжал мои колени. Выражение его лица смягчилось, было все еще мрачным, но с нежностью. Его густые ресницы опустились на глаза цвета эспрессо, а потом они стали полностью черными.
Он дал мне миг подготовиться, не скрывал свои намерения, взяв меня за руку. Его сон в лесу вспыхнул и пропал. Становилось все проще управлять фрагментами, когда я не спала. Даже сны Иных уже не были проблемой. Надежда, что он как-то понимал мои не озвученные вопросы охватила меня. Его губы, медленно прижавшиеся к моим костяшкам, а потом к моей ладони изнутри, а потом к моему запястью могли быть его ответом.
— Не бойся. Я буду защищать тебя всеми силами.
Тепло поднялось по моей руке к сердцу, и оно стало неприятно большим в груди. Он думал, что я боялась ту банду. Видимо, психической связи у нас не было.
Я вздохнула.
— Какой план у Кваскви?
— Мой план — то, что я устал ото всех и болен, — сказал Кваскви с порога. — Идите домой. Нам больше нечего обсуждать. Нужно посоветоваться с другими Иными, а потом нападать на Нордваст Уффхейм, раз пугливая баку не хочет помочь. Кои, тебе стоит покинуть Портлэнд на пару дней, — он говорил на английском и шевелил бровями, чтобы я поняла, что это все было игрой.
Кен встал.
— Почему бы тебе не отправиться пока в то кафе «Дождь и сияние», Кои? Мне нужно обсудить, что Кваскви предложит остальным Иным Портлэнда. Я скоро к тебе присоединюсь.
Кваскви подошел к плите и забрал кусочек блестящего баклажана с энергично шипящего вока Пон-сумы. Он закатил глаза с наслаждением и взял еще кусочек.
— Да, спасибо, что пришла. До встречи, — он помахал мне.
— И все? Только до встречи?
— Кои не должна идти одна, — сказал Кен.
— Пон-сума может отправиться с ней.
— Я пойду с ней, — сказал Чет с порога.
Кваскви нахмурился. Это было не по плану. Он не отправлял меня просто за кофе, но с Пон-сума мне было бы лучше, ведь оставался шанс, что Чет — предатель. Но если я возразила бы, это выглядело бы странно.
— Ладно, — бодро сказала я Чету. — Тогда идем. Я ужасно хочу лавандовый латте.
Он подставил локоть под углом, словно сопровождал меня на танец, и обвила его руку своей. Элизы не было видно, пока мы выходили из дома. Солнце было низко на небе, задевало крыши домов. Несколько машин двигались по улице, но прохожих не было — все готовили ужин дома. Я хотела бы сжаться в комок под маминым одеялом, есть папины баклажаны с мисо и перцем и смотреть «Воздействие» с Марлин.
Мы повернули за угол, синяя сойка громко крикнула с вершины электрического столба. Она улетела в зловеще облачное небо, маленький белый клочок упал на землю. Я склонилась и подняла его.
Это была записка.
«Устрой спор с Четом в кофейне. Выйди оттуда одна, разозлившись. Не переживай, мы тебя прикроем».
Вечно он использовал соек. Почему Кваскви не мог просто прислать СМС? У него был мой номер телефона.
— Что-то происходит, да? — сказал Чет, глядя на смятый листок в моем кулаке, словно знал, что так было.
Я пожала плечами. Потому я хотела пойти с Пон-сумой. Я не знала, как доверять Чету, если Кваскви не поведал ему настоящий план.
Он и мне не доверил детали плана.
— Разве у Кваскви не все время что-то происходит?
— Ага, — сказал Чет. В одном слове было полно сложных эмоций. — Это ты в точку попала.
Мы завернули за угол на торговую улицу, фонари включились с тихим гулом. Прохожих вдруг стало больше. Они все почему-то были блондинами с татуировками и шапками, низко надвинутыми на лбы. Портлэнд был таким светлым порой, что зубы ныли. Могли бы, если бы у меня были проблемы со светловолосыми парнями.
Чет открыл дверь кофейни, когда по тротуару застучал дождь. Внутри несколько девушек возраста колледжа сидели за дальними столиками, их лица озарял мерцающий свет открытых ноутбуков. К счастью, из светловолосых тут были только два пожилых джентльмена у доски с Го, и они смотрели на белые и черные камешки так пристально, что даже не оглянулись на нас, когда мы вошли.
Белые супремасисты не играли в азиатские игры. Мне стало легче. Стыд тут же подавил мое облегчение — нам нужно было выманить врагов.
Чет заказал ореховое печенье и флэт уайт. Я выбрала тыквенный хлеб и лавандовое латте. Бариста сегодня был другим — полноватой леди с длинными седыми волосами, скрученными в стиле хиппи. Она сказала нам занять места, вручив разномастные блюдца с угощениями.
Я направилась к столику у большого окна спереди. Чет робко улыбнулся мне. Низкий гул грома вызвал дрожь стола под моими руками.
— Итак, — сказал он, — мы с тобой — наживка?
Он был догадливым. Я оглядела кафе и улицу.
— Да, — сказал я. — Но мы должны это скрывать.
Чет рассмеялся.
— Понял.
— Откуда веселье?
Он изобразил Чендлера из сериала «Друзья».
— Разве не ясно? Ты не переставала озираться в поисках опасности с тех пор, как мы вышли из дома Элизы.
Я увидела, как осознание проступило на его лице. Веселье пропало с его лица.
— Блин. Это она, да?
Я склонила голову в сторону. Я была уверена, что это была Элиза, но не могла так сказать.
Чет потер лицо.
— Дважды обманула меня, позор мне, — тихо сказал он. Он откусил большой кусок печенья и задумчиво жевал. — Элиза не впервые устраивает проблемы. Ей не нравится, что Иные считают хафу вторым классом.
— Это я заметила.
— Просто я никогда… — он замолчал. Бариста подошла с нашими напитками и замешкалась, а потом отдала мне латте, с любопытством глядя на мои волосы, будто
